Письмо является величайшим изобретением человечества. Развивающиеся древние цивилизации неизбежно нуждались в средствах, позволяющих записывать, фиксировать звучащую речь, чтобы передавать информацию во времени и пространстве. Многие народы знают пословицы, подчеркивающие преимущества письма перед устной речью: «Verba volant – scripta manent» («Слова летают – надписи остаются») или «Что написано пером, то не вырубишь топором».
Нужное сообщение можно передать и при помощи предметов. Это так называемое «предметное» письмо. Например, преподнесение символического подарка – обручального кольца – свидетельствует о намерениях дарившего. Однако не всегда мы понимаем ситуацию с подарком так однозначно, иногда мы можем по-своему трактовать различные предметы. Такой способ обмена информацией трудно назвать собственно письмом, и «прочтение» такого сообщения всегда произвольно.
Образец современной пиктографии
Следующим этапом развития способов передачи
информации является замена предмета его
изображением. В древности люди рисовали самые
важные события своей жизни: сцены охоты и
сражений. Такие наскальные изображения,
выполненные людьми каменного века, встречаются в
пещерах Испании, Южной Франции, Америки и Африки.
Письмо рисунками называется пиктография
(от
латинского пиктум
– «нарисованное»и
греческого графо
– «надпись, письмо»).Язык
рисунков практикуется и в наши дни. Например, мы
видим изображение кренделя над булочной, сапога
над обувным магазином или обувной мастерской.
Змея и чаша с 
ядом символизируют аптеку.
Некоторые дорожные знаки представляют собой
пиктограммы. Этот тип письма имеет важное
преимущество: картинки могут быть поняты, то есть
«прочитаны» людьми разных национальностей,
говорящими на разных языках. При понимании таких
«текстов» нет языкового барьера.
Однако даже самая простая картинка допускает множество толкований, прочтений.
С развитием абстрактного мышления возникают понятия, которые не поддаются рисуночному изображению, так как не обладают наглядностью. Например, «зоркость» нельзя нарисовать, но можно передать это понятие через изображение глаза. Рисунок, таким образом, может выступать как в прямом значении, то есть обозначать орган зрения, так и в переносном, условном значении. Это затрудняет дешифровку памятников такого типа письма, так как непонятно, какое именно значение в данном случае имеет изображение. Постепенная схематизация рисунков превращает их в иероглифы (греч. «священный» и греч. «резьба» ).
ИЕРОГЛИФИЧЕСКОЕ ПИСЬМО
Самые известные системы иероглифического письма возникли в Древнем Египте и Китае. Китайское иероглифическое письмо передает специальным значком не звучание слова, а его значение. То есть такое письмо не является фонетическим. Один и тот же иероглиф китайцы, говорящие на разных диалектах и не понимающие друг друга, прочитают по-разному, но поймут одинаково. Омонимы, совпадающие при произнесении, в китайской письменности передаются разными иероглифами.
Значение каждого иероглифа нужно запомнить, а понятий, которые должны быть выражены иероглифами, огромное множество. Чтобы прочитать текст на китайском языке, необходимо знать большое количество иероглифов. Неудивительно, что такие системы письма не получили большого распространения.
Постепенно предпринимались попытки упростить такой способ письма. Китайская письменность пошла путем сочетания разных иероглифов для обозначения новых понятий. Например, для обозначения понятия «слеза» нужно было поставить рядом иероглиф, обозначающий глаз, и иероглиф, обозначающий воду. Таким образом, увеличивалось значение сочетания, комбинирования иероглифов, возрастала зависимость иероглифа от контекста. Специалисты, владеющие китайским языком, говорят, что выучить китайский язык – это значит запомнить огромное количество иероглифов и их сочетаний. Этот путь упрощения иероглифического письма, который и упрощением назвать сложно, оказался малопродуктивным.
Часто корни, несущие основное лексическое значение, выражались собственно иероглифами, а дополнительное значение – специальными значками (детерминативами). В древнеегипетском письме таких детерминативов было великое множество. Они лишь сопровождали иероглиф, не произносились при чтении, но помогали правильно понять смысл написанного, то есть служили верным подспорьем при чтении текстов. Например, знак, изображавший две ноги, ставился после всех глаголов движения. Так, слово «дом» в египетском письме передается иероглифом . Однако в сопровождении с глагольным детерминативом он имеет значение глагола «выходить из дому» . Этот же знак может быть немым детерминативом при обозначении различных строений.
ФОНОГРАФИЧЕСКОЕ ПИСЬМО
Как уже было сказано, иероглифическое письмо было очень сложным для изучения и использования. Поэтому грамотными были немногочисленные представители жрецов и знати. Постепенно системы письма развивались по пути их упрощения, чтобы письмо стало более доступным. Этого требовали интересы развивающихся государств.
Одновременно разные цивилизации идут по пути изобретения новых способов письма. Исследователи истории письма придерживаются той точки зрения, что новые типы письма сложились одновременно в нескольких древнейших культурах, так как принцип, который использовало это новое письмо, буквально витал в воздухе. Человечество вплотную подошло к идее передавать на письме не смысл, а звучащую речь. Такой способ письма получил название фонография (греческое фоно – «звучание» и графо – «пишу»).
Еще египтяне и ассиро-вавилоняне делали попытки передавать на письме звучащую речь. Фонетизация письма происходит постепенно. Древние системы письма, как правило, являются смешанными: одни знаки передают целые слова, другие – слоги, третьи являются «указателями», то есть обозначают принадлежность слова к определенному классу и обычно не произносятся. Таковы иероглифические системы письма шумеров, египтян, хеттов и других народов Древнего Востока.
СЛОГОВОЕ ПИСЬМО
Шумерский язык был устроен таким образом, что
почти каждое слово представляло собой слог, то
есть было односложным. Шумеры придумали
специальные иероглифы для обозначения своих
слов. Ассиро-вавилоняне заимствовали систему
письма из шумерского языка. Они стали разлагать
на части (слоги) сложные слова своего языка. Эти
кусочки слова обозначали на 
письме шумерскими
знаками, используемыми шумерами для выражения
односложных слов своего языка. Для пояснения
такого разложения слова можно привести
следующий пример: если бы русское имя «Шура»
мы разложили бы на слоги и передали эти слоги в
соответствии с их значением во французском языке
«шу»
– chou
(капуста) и «pa»
– rat
(крыса), то имя «Шура» мы бы передали при помощи
двух иероглифов «капуста» и «крыса» . Таким образом, отдельный
иероглиф стал обозначать слог. Это слоговая или
силлабическая фонография. Русский алфавит также
использует силлабемы (графические значки,
обозначающие слог) это буквы я, ё, ю
в
случаях я, её, ею
и т.п.
В литературе по грамматологии (науке о системах
письма) в качестве классического примера
слогового письма часто приводят древнеиндийское
письмо деванагари.
Действительно, в этой
системе письма каждый знак изображал слог, но не
любой слог, а именно сочетание согласного звука
со звуком [а]. Если же согласный звук сочетался с
другим гласным (которых в индийских языках было
огромное множество), то использовались
специальные надстрочные или подстрочные знаки.
Также специальный подстрочный знак указывал на
отсутствие гласного звука в слове, то есть 
написать
слог с гласным «а»
было легче, чем
написать один согласный звук. Например, для
обозначения скопления согласных звуков
используются лигатуры.
КОНСОНАНТНО-ЗВУКОВОЕ ПИСЬМО
Следующий шаг в развитии фонографии представляли собой древнейшие системы письма финикийцев и евреев. Это были консонантно-звуковые системы, т.е. специальными знаками (буквами) обозначались только согласные звуки. Такой тип письма был обусловлен особенностями самого языка, так как письмо изобреталось под конкретный язык. В семитских языках роль гласных звуков значительно меньше, чем согласных. Как правило, гласных в таких языках мало (например, в арабском языке только три гласных звука). Основное, лексическое значение корня передавалось сочетанием согласных звуков, которые и отражались на письме, гласные звуки не были нужны для понимания основного значения слова, они выполняли дополнительную функцию, указывая на грамматическое значение, легко определяемое контекстом и не передаваемое на письме.
Русский язык также относится к языкам консонантного типа в том смысле, что согласных звуков в русском значительно больше, чем гласных. Поэтому в русском языке мы можем использовать консонантные сокращения: тчк, зпт, пн, птн (дни недели) и т.п. Если мы пытаемся отгадать слово, нам легче подобрать немногочисленные гласные и подставить их в основу из согласных звуков. Однако русская система письма не могла бы обойтись без обозначения гласных на письме, так как в русском, как и в любом другом языке индоевропейской семьи, гласные звуки всегда играли чрезвычайно важную роль (дам, дом, дым, дум, Дим!) и т.п. Значительные трудности испытывают языки, которые в результате культурного и религиозного влияния приняли арабскую систему письма, но сам тип языка не подходит к данной системе письма. Такая ситуация, например, с персидским языком.
Семитские языки, как уже было сказано, легко могли обойтись без обозначения гласных на письме, что и отражено в используемых этими языками системах письменности (например, древнеегипетское письмо, еврейское письмо, арабское письмо).
Арамейское письмо, которое возникло на основе древнесемитских систем письма, распространилось на восток к уйгурам и далее к монголам и маньчжурам. На юг арамейское письмо перешло к арабам и покоренным ими народам. Арабским алфавитом писали все народы, принявшие ислам: турки, персы, узбеки, азербайджанцы, туркмены, дагестанцы, абхазы и др. В 1920-е годы турки, некоторые иранские и кавказские народы поменяли арабское письмо на латинское. Турция официально перешла на латиницу в 1929 году.
Арабское письмо
Арабский язык стал (и с тех пор остается) государственным и родным языком Северной Африки и всех арабских стран Ближнего Востока. Многие народы, обращавшиеся в ислам, но не принявшие арабский язык в качестве повседневного, заимствовали арабский алфавит для собственных языков.
Арабский алфавит состоит из 28 букв (дополнительные буквы тоже прибавляются в языках Ирана и Пакистана, использующих арабское письмо), каждая из которых может иметь до четырех отличающихся друг от друга графических форм. Все эти буквы являются согласными, строки записываются справа налево.
Еще одним существенным отличием является то, что арабское письмо значительно более широко использовалось в декоративном искусстве и в художественном творчестве.
В странах, использующих арабский алфавит, каллиграфия продолжает применяться не только в специальных документах, но и во многих других художественных целях. Одна из причин этого явления – рукописная природа арабского письма. Эта и другие его особенности сделали сложной его адаптацию к печатным формам и задержали введение печатных машин еще на несколько столетий после времени Гуттенберга, в течение которых арабский мир продолжал полагаться при создании книг (особенно Корана), правовых и других документов на рукописные формы письма. Главными направлениями в развитии арабского письма были каллиграфия и художественные формы ручного письма, в том числе развитие орнаментальных типов шрифтов. Каллиграфия стала применяться не только при создании копий Корана, но и при украшении зданий изделий из фарфора, металла, в коврах, монетах и т.п.
ГРЕЧЕСКОЕ ПИСЬМО – ОСНОВА ВСЕХ ОСНОВ
Последний шаг на пути фонографии был сделан древними греками, которые заимствовали графические знаки, судя по названиям букв, от финикийцев, но стали обозначать буквами не только согласные, но и гласные звуки, то есть создали алфавит. Ведь финикийцы пользовались слоговым письмом, при котором графическим значком обозначался целый слог. Для согласного финикийцы употребляли специальную графему, а гласные при необходимости обозначались дополнительным значком. Греки ввели специальные буквы для обозначения гласных звуков. Иногда для этой цели греки использовали лишние согласные финикийского письма («алеф» в финикийском обозначал согласный, а в греческом гласный звук – «альфа» ). Кроме того, греки придумали специальные буквы для обозначения глухих смычных придыхательных звуков. Таким образом, греческий алфавит был первым буквенно-звуковым алфавитом и послужил основой для латинского, славянского и других алфавитов.
Надпись на древнегреческом языке
Например, готский епископ Вульфила в IV в. н.э. перевел на готский язык (древнегерманский) текст Библии. Для записи перевода епископ на основе греческого алфавита создал готское письмо. Он добавил 5–6 латинских букв и две буквы, вероятно, придумал сам. Самая знаменитая рукопись на готском языке – «Серебряный кодекс» – 186 листов пурпурно-красного пергамента, на которых серебряными и золотыми буквами начертан текст из Библии. После того, как в эпоху Средневековья готы исчезли с исторической арены, исчезли их язык и письменность.
Греческий алфавит послужил также базой для создания коптского и этрусского письма. К 24 буквам греческого алфавита копты добавили 8 букв из египетской иероглифики. Коптское письмо, как и готское, использовалось первоначально для записи перевода Библии на коптский язык, но постепенно в коптских монастырях – самых ранних монастырях в мире – стала создаваться знаменитая коптская литература. Тут были разнообразные жития святых и пустынников, сказки, исторические романы и церковные гимны, легенды и песни. Впоследствии коптский язык вытеснился арабским.
Алфавит этрусков послужил основой нескольких алфавитов жителей древней Италии, но все они исчезли вместе с их «родителем» – этрусским письмом. Только один потомок этрусского алфавита не только выжил, но стал самым распространенным типом письма в современном мире. Речь идет о латинском алфавите.
ЛАТИНСКИЙ АЛФАВИТ
Древнейшие надписи, выполненные латиницей, относятся к VI в. до н.э. Римляне несколько видоизменили этрусские буквы, но мы без труда узнаем их в латинском письме, а в этрусских буквах – греческие. Начертания некоторых букв за три тысячи лет почти не изменились. Однако это касается лишь прописных букв. Строчные буквы (минускулы) значительно изменились, так как в Средние века распространилось скорописное латинское письмо. Это было связано с тем, что изменилась техника письма. Вместо камня или дерева стали использовать изобретенную в Китае бумагу, вместо резца – перо. В разное время на различных территориях Европы появлялись свои особенности написания букв.
Культура молодых романских и германских народов складывалась на развалинах Римской империи. Эти народы приняли не только латынь как язык религии, науки, литературы, но и латинский алфавит как базу для создания национальных систем письма. Современные национальные системы письма народов Западной Европы получают развитие лишь с VIII–XIII веков.
Формирование систем письма на латинской основе протекало не так, как формирование славянского письма, возникшего на греческой основе. Для славянского языка был создан особый алфавит, правильно передававший своеобразный звуковой состав славянского языка. Современные европейские языки, несмотря на различный звуковой состав, пользуются почти одинаковыми алфавитами, воспроизводящими без существенных изменений латинский алфавит. Построение систем письма разных языков на латинской основе обеспечило графическое единство алфавитов, что облегчило международные экономические и культурные связи народов Европы. Однако в результате такого механического заимствования возник разрыв между звуковым составом западноевропейских языков и буквами их алфавитов.
Готический шрифт
24 буквы латинского алфавита не могли отразить все многообразие фонетики романских и германских языков. Во французском языке насчитывается обычно 17 гласных и 18 согласных фонем, в немецком – 16 и 21, в английском – 15 и 25, не считая большого количества дифтонгов. В области согласных звуков большинству языков потребовались специальные буквы для обозначения многочисленных шипящих звуков и аффрикат, которых не было в латинском языке. Пять латинских гласных никак не отражали богатый вокализм, например, французского или английского языков. Это обусловило широкое применение в западноевропейских системах письма различных диакритических знаков (во французском, польском, португальском, чешском, венгерском и т.п.) или сочетаний букв (в английском, немецком, французском и др.) В английском языке для 40 звуков применяется до 658 графических комбинаций букв.
Например, во французском алфавите есть пять различных знаков для передачи разного звучания е: . Русское щ в современном английском языке передают сочетанием shch, во французском – chtch, в немецком сочетанием семи букв – schtsch. Число дополнительных букв латинского письма в наши дни превышает полторы сотни (считая все дополнительные знаки во всех алфавитах на латинской основе). Латинская буква о, сочетаясь с различными диакритическими значками, дала 16 новых знаков: и др.
Поскольку системы письма складывались исторически и многие элементы представляют собой пережитки прошлого, то идеальных алфавитов нет, а есть более или менее удачно отражающие особенности определенного языка. Алфавиты должны время от времени реформироваться, приспосабливаясь к наиболее точному отражению вечно меняющейся звучащей речи. Если алфавит долгое время не подвергался реформам, то письмо отрывается от реально звучащей речи и становится все более условным.
Еще более усилился разрыв между письмом и языком у большинства западноевропейских народов в связи с тем, что письменные системы долгое время не подвергались орфографическим реформам. Во французском языке изменений не было с XIII века, а в английском – с XIV века. Многие буквы получили разное звучание в зависимости от их места в слове (например, французское с ), некоторые буквы пишутся, но не произносятся, для передачи одних и тех же звуков применяются разные буквы и буквосочетания. При буквальном чтении французских и английских текстов они непонятны для современных французов и англичан и звучат как иностранные. Основным орфографическим принципом этих языков стал историко-традиционный.
Широко известна шутка: «Англичане пишут Лондон, а читают Константинополь». Бернард Шоу придумал свой шутливый пример, отражающий парадоксы английской орфографии. Как прочитать слово ghotio? Ответ: fish [фиш]. Почему? Сочетание первых двух букв – gh можно прочитать как f [ф], ведь именно так звучит это сочетание в слове enough [инаф]. Гласную о прочитаем как i [и], потому что так она читается в слове women [уимин]. Сочетание из трех букв tio следует читать как sh [ш], ибо именно так произносится это сочетание в словах типа revolution. Следовательно, пишем ghotio, а читаем fish [фиш].
Такие «чудовища» английской орфографии объясняются консервативной государственной политикой в отношении письма, особенно характерной для Англии. Кроме того, в целях ликвидации разрыва между письмом и языком необходима коренная революционная перестройка письма, а это всегда протекает очень болезненно. Кроме того, если провести кардинальную реформу английской письменности, приблизить ее к «живому произношению», то окажется, что написание любого английского слова изменится до неузнаваемости. Богатейшая литература прошедших эпох станет непонятна современным англичанам.
Особые трудности возникают у англичан при транскрипции «чужих» имен собственных. Сравнительно недавно приняты общие правила транслитерации славянских фамилий латинскими буквами. До сих пор наблюдаются варианты при записи в заграничных документах фамилий жителей некоторых стран Азии и Африки.
Более приближена к современному произношению орфография немецкой, шведской, норвежской, венгерской и некоторых других систем письма, переживших крупные реформы, которые были связаны с религиозно-реформаторскими и национально-освободительными движениями. В лучшем положении оказались народы, принявшие латинское письмо недавно. Системы письма таких языков были построены применительно к современным литературным языкам, однако и здесь не обошлось без многочисленных диакритиков и многобуквенных сочетаний вследствие ограниченности буквенно-звукового состава латинского письма.
Письмом на латинской основе пользуются более тридцати процентов мирового населения. Латинский алфавит используют большинство европейских народов, все народы Америки и Австралии и большинство жителей Африки. В Азии на латинскую основу перешли Турция, Индонезия и отчасти Филиппины.
КИРИЛЛИЦА
В IX в. на территории от Балтийского моря до Адриатического и Средиземного и от Эльбы и Одера на западе и до Волги на востоке образовались могучие славянские государства: Киевская Русь, Великая Моравия, Болгарское царство, Польша, Сербское и Хорватское государства. Великоморавское княжество, стремясь защититься от экспансии Священной Римской империи и латино-германского духовенства, решило найти поддержку в союзе с Византией. Моравский князь Ростислав принял христианство в его восточной, византийской разновидности.
Христианство, как известно, представляло в IX–X веках две ветви: западную и восточную. Греко-византийская церковь была терпимой к языку, на котором велось богослужение. Римская придерживалась трехъязычного догмата: богослужение могло проводиться только на древнееврейском, древнегреческом или латинском языках. Богослужение на каком-либо другом языке считалось ересью. Лаврентьевская летопись так описывала эту ситуацию: «Не достоить ни которому же языку имети буквъ своих разве евреи и грекъ и латинъ». Восточная церковь разрешала проводить службу на родном языке народа, принявшего христианство. Богослужения велись на армянском, грузинском, коптском и сирийском языках.
В 862 или 863 г. в Константинополь прибыло посольство от князя Ростислава с просьбой послать в Моравию проповедников, которые бы научили славян проводить церковные службы на родном языке. Два брата Константин Философ (после принятия монашества Кирилл) и Мефодий отправились с миссией в славянские земли. Они приступили к составлению на основе греческого алфавита славянских письмен, начали переводить на славянский язык священные христианские тексты.
В основу создаваемого славянского литературного языка был положен родной диалект братьев-первоучителей – славяно-македонский. Первоначально Кирилл и Мефодий составили глаголический алфавит, состоящий из 38 букв. Вопрос происхождения и использования глаголицы до сих пор вызывает споры ученых. Глаголические буквы похожи на некоторые буквы византийского (минускульного), древнееврейского и коптского алфавитов. Ряд глаголических букв не обнаруживает видимого сходства ни с одной из известных нам азбук, возможно, в основе глаголицы лежат знаки какой-то исчезнувшей письменности. Большинство ученых придерживается той точки зрения, что глаголица является первым алфавитом, который был создан Кириллом для славян. В пользу того, что глаголица являлась искусственно созданным алфавитом для миссионерской христианской деятельности, говорит тот факт, что первая буква глаголицы имеет форму креста – главного символа христианской религии. Глаголицу первоначально широко использовали именно южные славяне. В настоящее время глаголицу пытаются частично использовать хорваты, однако этот эксперимент вряд ли следует считать удачным, так как глаголица является архаичной и сложной системой письма.
Другая, наиболее распространенная, система письма, созданная Кириллом для славян, называется по имени своего создателя кириллицей. Источник кириллицы ни у кого не вызывает сомнений: в основу этой азбуки положен византийский унициал (торжественное, уставное письмо, которым писались богослужебные книги). Кириллица использует почти все буквы греческого унициала, в том числе и такие, которые не были необходимы для передачи звуков славянской речи. Для обозначения особых славянских звуков, не имевших аналога в греческом языке, были придуманы или заимствованы из других систем письма (в том числе из глаголицы) особые буквы. О поразительном языковом чутье создателя славянской азбуки говорит такой факт: в русский язык за истекшие столетия введено всего лишь две новые буквы: й и ё.
В отличие от западноевропейского русское письмо непрерывно менялось в соответствии с развитием живого русского языка. При этом до начала XVIII века развитие русского письма шло стихийно, а с начала XVIII века – в порядке государственных реформ (петровская реформа 1707–1710, реформы Академии наук 1735, 1738 и 1758 годов, советская реформа 1917 г.). Изменялись буквенный состав алфавита, графика и орфография.
При изготовлении первого комплекта русского гражданского шрифта Петр I выбросил буквы, заимствованные из греческого алфавита, но ненужные для передачи русской речи: «пси», «кси», «омега», «ижица», «ферт» (оставил фиту ), «земля» (оставил «зело» ), «иже» (оставил «и» ). Однако впоследствии Петр I некоторые из этих букв восстановил. С 1711 по 1735 годы книги набирались по-разному, то тем, то другим составом азбуки. Реформой 1735 г. были окончательно исключены «кси», «ижица», «зело». Реформа 1917 г. окончательно исключила «ижицу», «и с точкой» и «фиту».
Названия заставных букв древнерусской азбуки
Кроме того, постоянно исключались буквы, ставшие ненужными вследствие исторического изменения фонетики старославянского и древнерусского языков. Это четыре юса и – «ять». Сначала исчезли из русского письма юсы, иногда применялся (юс малый) взамен буквы я. Петр I при введении гражданской азбуки убрал этот юс . Реформа 1917 года отменила буквы, которые уже не обозначали особых звуков русской речи: буква («ять») обозначала особый тип звука [е], буквы «ер» и «ерь» обозначали давно исчезнувшие сверхкраткие гласные.
Кроме того, в русский алфавит были введены новые буквы: й и ё. Буква ё была введена окончательно только в 1956 г. в результате утверждения Академией наук «Правил русской орфографии и пунктуации».
Изменение графики русского письма, как, впрочем, и любого другого типа письма, направлено на упрощение, облегчение процесса письма.
Устав
Древнейший русский почерк – устав – возник под влиянием греческого устава и применялся до XV–XVI вв. Устав отличался четким, каллиграфическим начертанием букв; каждая писалась раздельно, ставилась перпендикулярно строке и имела формы, близкие к геометрическим. Слова в уставе пробелами обычно не отделялись. Устав легко читался, но был труден в написании.
С середины XIV в. наряду с уставом получает распространение полуустав, отличавшийся меньшей строгостью букв, наклонным их положением, применением большого количества титл, т.е. сокращений. Полуустав писался более бегло, но был менее четким в чтении. Из рукописей он перешел в печатные книги и применялся до петровских реформ. С конца XVIII века в дипломатической, канцелярской и торговой переписке получает распространение еще более беглый почерк – скоропись. Это связное, слитное написание букв, большое количество сокращений и росчерки, выходящие за границы строки. На основе скорописи развились почерки, близкие к современному письму.
Полуустав
Особым видом русских рукописных почерков была вязь. Она появилась с конца XIV века в связи со стремлением русских книжников к украшению книги. Вязь – декоративное письмо, которое применялось в заглавиях. Слова и буквы в строке вязались в непрерывный орнамент; для этого буквы соединялись между собой или вписывались друг в друга, а пустоты заполнялись украшениями.
Вязь (декоративное письмо)
На основе кириллицы развилось русское, украинское, болгарское, македонское и сербское письмо. До 1970 г. XIX в. оно применялось также в Румынии.
Славянская письменность, воспринятая почти всеми славянскими народами, просуществовала недолго у западных славян. В 890 г. римский папа Стефан IV предал анафеме славянское богослужение, запретил книги на славянском языке. В Моравии и Чехии славянская письменность была запрещена. Влияние католичества на страны западных славян способствовало тому, что современные поляки, чехи, словаки и словенцы используют латинский алфавит.
Скоропись (беглый почерк)
Различие исторических судеб отдельных западных и южных славянских земель, разделение их на сферы влияния католической и православной церквей, турецкое нашествие – все это отразилось на истории письменности и культуры западных и южнославянских народов. Как одно из проявлений западного влияния, уже в XIV веке на Хорватском поморье появляются богослужебные тексты, написанные латинским алфавитом, приспособленным для славянского языка. Поэтому в богослужении долгое время использовались три графические системы: кириллическая, глаголическая и латинская.
В настоящее время сербохорватский имеет два алфавита: кириллический (Сербия и Черногория) и латинский (Хорватия, у мусульман в Боснии).
Пример из учебника А.А. Реформатского «Введение в языкознание», М., 1996)
О.А. ВОЛОШИНА,
МГУ,
г. Москва
Есть 73 списка с этого свитка, причем в разных копиях из-за погрешностей перевода или ошибок писцов совершенно разные версии ключевой для нас фразы. В одном варианте: «славяне до Кирилла не имели книг», в другом - «букв», но при этом автор указывает: «писали они чертами и резами». Интересно, что арабские путешественники, посещавшие Русь еще в VIII веке, то есть еще до Рюрика и тем более до Кирилла, описали похороны одного русского князя: «После похорон воины его что-то написали на белом дереве (березе) в честь князя, а затем, сев на коней, удалились». И примеров того, что у славян было письмо можно найти множество, но сегодня давайте рассмотрим, когда был разделен древний славянский алфавит и стал представлять из себя церковный и так называемый “гражданский” алфавит.
“Азбука гражданская с нравоучениями”, опубликованная в 1710 г., является первой официальной русской гражданской азбукой. Создание азбуки, также известной как “Азбука Петра Великого”, было нацелено на упрощение русского алфавита.
С начало рассмотрим официальную версию реформы, а потом сделаем выводы чего добились этой реформой.
Гражданский шрифт (амстердамская азбука; гражданская азбука или «гражданка») - шрифт, введённый в России Петром I в 1708 году для печати светских изданий в результате первой реформы русского алфавита (изменения состава азбуки и упрощения начертания букв алфавита).
Предпосылкой для создания гражданского шрифта стала мода на латиницу, которая распространилась в среде образованных русских людей в 1680-1690-х годах. Гражданский шрифт стал компромиссом между сторонниками традиций и теми, кто стремился к максимально полному заимствованию западной культуры.
На первом издании Азбуки 29 января 1710 г. рукою Петра написано:”Сими литеры печатать исторические и манифактурныя книги. А которыя подчернены [имеются в виду зачёркнутые Петром кириллические буквы], тех [в] вышеписанных книгах не употреблять”.
Петровская реформа русского типографского шрифта была проведена в 1708-1710 годах. Её целью было приблизить облик русской книги и иных печатных изданий к тому, как выглядели западноевропейские издания того времени, резко отличавшиеся от типично средневековых по виду русских изданий, которые набирались славянским шрифтом - полууставом. В январе 1707 года по эскизам, предположительно выполненным лично Петром I, чертёжник и рисовальщик Куленбах, состоявший при штабе армии, сделал рисунки тридцати двух строчных букв русского алфавита, а также четырёх прописных букв (А, Д, Е, Т). Полный комплект шрифтовых знаков в трёх размерах по рисункам Куленбаха был заказан в Амстердаме в типографии белорусского мастера Ильи Копиевича; одновременно шрифты по этим рисункам были заказаны в Москве, на Печатном дворе.
Как явствует из писем Петра, в июне 1707 года им были получены из Амстердама пробы шрифта среднего размера, а в сентябре - оттиски пробного набора шрифтами крупного и мелкого размера. В Голландии был приобретён печатный станок и другое типографское оборудование, а также наняты квалифицированные мастера-типографы для работы в России и обучения русских специалистов.
Алфавит редактированный лично Петром
К концу 1707 года трое приглашённых голландских типографов (словолитец, наборщик и печатник), вместе со шрифтом, типографским станком и другими принадлежностями уже добрались до Москвы и приступили к работе. 1 января 1708 года Пётр подписал указ: «…присланным Галанския земли, города Амстердама, книжного печатного дела мастеровым людем… теми азбуками напечатать книгу Геометрию на руском языке… и иныя гражданския книги печатать темиж новыми азбуками…». Первая книга, набранная новым шрифтом, «Геометриа славенски землемерие» (учебник геометрии), была напечатана в марте 1708 года. За ней последовали другие.
Алфавит редактированный лично Петром
Приближённый по графике к западноевропейскому, новый шрифт был задуман для упрощения типографского набора на печатных станках, изготовленных в Западной Европе. Новый - гражданский - шрифт был предназначен для печати светских изданий: официальных публикаций и периодики, технической, военной, научной, учебной и художественной литературы. Помимо введения нового рисунка букв, подвергся пересмотру и состав алфавита: исключены надстрочные знаки и некоторые дублетные буквы полуустава, узаконена буква Э, утверждены европейские (арабские) цифры вместо буквенных обозначений чисел, упорядочена пунктуация и применение прописных литер в наборе. Применение полуустава было ограничено сферой богослужебной литературы. Иногда петровской реформе приписывают также введение букв У и Я, но это не вполне верно: речь может идти лишь об объявлении основным одного из начертаний, применявшихся и ранее. Так, было введено Я вместо Ѧ (малого юса).
Алфавит редактированный лично Петром
Пётр I утвердил новую гражданскую азбуку и гражданский шрифт (Русская православная церковь продолжала пользоваться церковнославянским алфавитом). В результате петровской реформы число букв в русском алфавите сократилось до 38, их начертание упростилось и округлилось. Также было упорядочено применение прописных букв и знаков препинания, вместо буквенной цифири стали употребляться арабские цифры.
Алфавит редактированный лично Петром
Первая книга, напечатанная новым гражданским шрифтом, вышла в свет 17 марта 1708 года. Она носила заглавие: “Геометрiа славенскi землемЪрие” (учебник геометрии). Буквы “я” Петр не предусмотрел, ее функции выполняло сочетание букв – “и” десятеричной и ”а”.
«Геометриа славенски землемерие» - первая книга, набранная гражданским шрифтом.
Новый гражданский шрифт окончательно вошел в обиход к середине XVIII века, когда он стал привычным для поколения, которое по нему училось грамоте. И в неизменном виде просуществовал вплоть до реформы 1918 года.
Старославянский шрифт, который до реформы использовался в официальных изданиях и обиходе, стали называть церковнославянским. Им в церковной практике пользуются до сих пор.
Выводы : И так, 1. « благодаря переходу на новый гражданский шрифт читать стало проще, а значит, стало проще обучать и готовить образованных специалистов, доносить до населения, пока еще малограмотного, государственную информацию более быстро и своевременно. Светский характер вторгся и в образование, конкуренцию богословским дисциплинам начали составлять точные науки…» это у нас говорит официальная историческая наука, но давайте посмотрим на Китай и Японию их иероглифическое письмо не помешало им развиться в области точных наук. Так, что с этим утверждением официальных историков можно и поспорить.
2. Указы Петра I о сборе рукописей и печатных книг:
Великий государь указал: во всех монастырях, обретающихся в Российском государстве, осмотреть и забрать древние жалованные грамоты и другие куриозные письма оригинальные, также книги исторические, рукописные и печатные, какие где потребные к известию найдутся. И по тому его великого государя именному указу, правительствующий Сенат приказали: во всех епархиях и монастырях, и соборах прежние жалованные грамоты и другие куриозные письма оригинальные, такожде и исторические рукописные и печатные книги пересмотреть и переписать губернаторам и вице-губернаторам, и воеводам и те переписные книги прислать в Сенат.
Из всех епархий и монастырей, где о чем по описям куриозные, то есть древних лет на хартиях и на бумаге, церковные и гражданские летописцы степенные, хронографы и прочие сим подобные, что где таковых обретается, взять в Москву в Синод, и для известия оные описать и те списки оставить в библиотеке, а подлинные разослать в те же места, откуда взяты будут, по-прежнему, а тех епархий и монастырей властям при том объявить, дабы они те куриозные книги объявили без всякой утайки, понеже те книги токмо списаны, а подлинные возвращены будут к ним по прежнему. И для присмотра и забирания таковых книг послать из Синода нарочных
Все мы знаем, что все собранные книги и рукописи после их сбора исчезли. Но если какие-то книги и рукописи уцелели, то их теперь сложно прочесть, так как правила и буквы при их написании были другими. Хорошим примером служит «Арифметика» Магницкий Л.Ф. (1703), которая написана по старым правилам и древнеславянским письмом.
Магницкий Л.Ф. «Арифметика» (1703) .pdf (
ИЗ ПЕРЕПИСКИ ПЕТРА I С В. И. ГЕННИНЫМ
Письмо Петра I с обращением «господин полковник» поступило в отдел рукописей в 1962 г. в дар к столетию Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина от сотрудника краеведческого музея Ярославля В. В. Лукьянова.Основная часть рукописного наследия Петра I, собранная в «Кабинете Петра I», хранится в настоящее время в Государственном архиве древних актов (ЦГАДА, ф. 9). Хранение материалов Петра I в частных руках является большой редкостью. Поэтому каждое новое, не известное ранее письмо Петра, поступившее в государственное хранилище, заслуживает пристального внимания.
Обращение Петра к адресату не по имени, а только по чину («господин полковник») было обычным для него в деловой переписке. Это говорит только о том, что адресат данного письма был Петру хорошо знаком. Установить его имя удалось по хранящимся в «Кабинете Петра I» «Записным книгам 1718 года». Письмо было послано известному деятелю петровского времени начальнику Олонецких металлургических (горных) заводов и коменданту Олонецкого уезда Виллиму Ивановичу Геннину. Хранящиеся в фонде «Кабинета Петра I» два ответных письма Геннина, сообщавшего об исполнении царского указа, окончательно убеждают нас в том, что «господином полковником» был именно В. И. Геннин.
Ниже публикуются: письмо Петра I, хранящееся в отделе рукописей (ф. 409, 1.33), и два ответных письма Геннина (ЦГАДА, ф. 9, Кабинет Петра I, отд. II, кн. 35, лл. 654, 655-655 об.).
С конца XVIII в. и в течение всего XIX в. в различных периодических изданиях и в приложениях к исследованиям публиковались отдельные письма Петра I. Но систематическое собирание и публикацию его рукописного наследства начал осуществлять А. Ф. Бычков с 1887 г. в известном многотомном издании «Письма и бумаги императора Петра Великого» 1 .
Один из первых инженеров в России, артиллерист, металлург, основатель горных заводов, написавший исследование о горном производстве на основании своей практической работы 3 , Виллим Иванович (Георг Вильгельм) Геннин (после получения ордена Александра Невского подписывался де Геннин) родился И октября 1676 г. в Нассау-Зиген. [Голландец по происхождению, он стал известен Петру, когда тот с «великим посольством» был в Амстердаме. Бургомистр Амстердама Витзен рекомендовал его царю, как способного человека, знающего химию, металлургию и литейное дело. Петр привез его в Россию в 1698 г. и зачислил на русскую службу в должности фейер-веркера с жалованием 67 р. в год.
Прекрасно разбираясь в людях, Петр понял, чем может быть полезен этот новый «подданный». Поэтому по приезде в Москву Петр поручил ему прежде всего обучать русских дворян артиллерийскому делу. Во время Северной войны Геннин участвовал в осаде Выборга и взятии Кексгольма, а в 1712 г. он строил укрепления в Новой Ладоге, Новгороде, Финляндии и при Гангуте. В Петербурге он достраивал Литейный двор и пороховые заводы.
В 1713 г. Петр назначает В. И. Геннина
начальником Олонецких заводов (в них входили
Петровский, Повенецкий, Кончезерский и
Алексеевский заводы). Еще готовясь ехать на
заводы, Геннин тщательно изучает состояние
артиллерийского хозяйства в России и к концу 1712
г. составляет «Табель» количества пушек и
другого оружия, а также необходимого для него
пороха в городах и портах, снабжающих армию 4
. Восстанавливая
запущенные его предшественником заводы, Геннин
энергично боролся за увеличение выпуска оружия.
Особенной заботой его было улучшение качества
пушек, так как до его прихода на заводы почти
треть изготовленных пушек разрывалась.
Исследователь истории русской металлургической
промышленности П. Г. Любомиров признает, что
назначение Геннина, крупного специалиста по
артиллерии и горному делу, на Олонецкие заводы
привело к улучшению их работы и к значительному
повышению качества выпускаемого оружия 5
. Геннин стремился
рационализировать процессы работ, уменьшить
количество занятых на заводах рабочих, поднять
эффективность производства. Он сам
сконструировал новую водяную машину для
сверления
пушек 6
.
Таким образом, за два-три года он значительно поднял производство оружия на Олонецких заводах. Они работали на полную мощность, непрестанно снабжая боевыми и корабельными припасами армию и военные суда Балтийского флота 7 .
Публикуемая переписка 1718 г. связана с проблемой вооружения русской армии и флота, решению которой отдавали много сил и сам Петр 1 и начальник Олонецких заводов В. И. .Геннин 8 .
В 1718 г. военно-политическая обстановка была весьма сложной. Хотя к этому времени русской армией было одержано несколько блестящих побед (битва под Лесной, под Полтавой, Гангутское морское сражение), шведы все еще не соглашались заключить мир. Только в конце 1717 г. начались предварительные русско-шведские переговоры о выработке условий мира. В январе 1718 г. русские представители Я. В. Брюс и А. И. Остерман отправились на Аландские острова для ведения переговоров, которые, однако, по-настоящему начались только летом, в июне. Переговоры со Швецией осложнялись в значительной мере делом царевича Алексея Петровича. Европейским странам, боровшимся против усиления России на Балтийском море, был выгоден конфликт между русским царем и его наследником 9 .
Учитывая всю сложность обстановки и не слишком надеясь на успешное окончание переговоров о мире, Петр продолжал готовиться к последнему, решающему удару для завершения войны и увеличивать производство оружия.
Известно, что поражение под Нарвой в 1700 г. и потеря почти всей артиллерии заставили Петра обратить особое внимание на строительство металлургических заводов и производство оружия. Он изучал математику и военные науки, в Амстердаме окончил специальную артиллерийскую школу, читал много трудов по военным, морским и естественным наукам, заставляя переводить лучшие иностранные произведения на эту тему. Он сам составил «теоретическое руководство для практического употребления артиллерии» 10 . Делал планы крепостей, строящихся в России (чертеж укреплений новой крепости Кронштадта также был сделан его рукой) 11 .
Большой заслугой Петра в области перевооружения артиллерии является создание единообразных калибров орудий, обладающих большой скоростью стрельбы, и более легких, так как перед началом Северной войны в русской армии осталось в наследство от XVII в. много разнокалиберных и тяжелых орудий 12 .
При нем стали производить три вида артиллерийских орудий: пушки, гаубицы и мортиры. Очень помогло созданию единообразия в производстве орудий введение артиллерийской шкалы, разработанной известным ученым, артиллеристом и дипломатом Я. В. Брюсом 13 .
Заказанные Петром на Олонецких заводах фальконеты (разновидность легких пушек) имели коническую зарядную камору. На Западе фальконеты были известны еще в конце XVI в. В XVIII в. фальконеты стали употреблять на кораблях и галерах.
Интересно отметить, что в перечне орудий, взятых у шведов при сдаче Кексгольмз в 1710 г., в «Журнале или поденной записке» Петра I упоминаются и 9 фальконетов 14 .
Возможно, что после этого Петр решил наладить производство этих небольших орудий для вооружения галер и кораблей при подготовке решительного морского сражения.
В своем письме Петр, как всегда, лаконично приказывает Геннину изготовить пятьдесят фальконетов по прилагаемому чертежу. Можно предположить поэтому, что и посылаемый Петром чертеж был сделан им самим. Автор истории артиллерии И. С. Прочко уверенно говорит: «Отливка орудий производилась по чертежам, составленным самим Петром. Он требовал, чтобы мастера строго придерживались этих чертежей и отливали “ни чертой больше, ни чертой меньше"» 15 .
В «Истории отечественной артиллерии» есть упоминание о рукописи начала XVIII в. «Описание артиллерии» 16 , в которой имеется чертеж фальконета. Возможно, это тот самый чертеж, который был послан на Олонецкие заводы. Но так как в письме не даны ни описание чертежа, ни его размеры, то окончательно решить этот вопрос нельзя. По всей вероятности, чертеж, посланный на завод, не сохранился.
Из ответных писем Геннина мы видим, каким он был энергичным и исполнительным человеком. Письмо Петра датировано 3 апреля, и уже через месяц, 7 мая, Геннин отвечает, что он, получив чертеж, уже приступил к работе («пушки льем непрестанно»), а 20 мая, во втором письме, сообщал об отправке изготовленных фальконетов в Петербург. В то же время это письмо показывает, что Геннин выполнял и другие поручения Петра I.
Публикуемая переписка является дополнительным свидетельством той огромной работы по вооружению русской армии, которую приходилось вести Петру Великому.
Письмо Петра I писарское, с подписью-автографом. Место отправления и дата написаны другим почерком. На первом листе сверху цифры: слева в углу - 92, справа - 10.
Письма Геннина писарские, с подписями-автографами. На письме от 7 мая на л. 1 другим почерком и чернилами написано: «В 26 день мая». На л. 1 об.: «Ответствовано в 26 день мая».
Текст писем передается в соответствии с принятыми правилами публикации документов XVIII в.: выносные буквы вносятся в текст, титла раскрываются.
Письмо Петра I
Господин полковник.
По получении сего указу вели против приложенного при сем чертежа зделать пятьдесят фалканетов, и прислать оныя сюды водою.
Из Санктъпитербурха
Апреля в 3 день 1718
Письма В. И. Геннина Петру I
Доношу Вашему далекому пресветлому величеству. Чертеж маленьким трехфунтовым "пушкам я, нижайший, на Олонецких заводах получил, "против которого калибром чугунные луш"ки непрестанно льем, и в готовости будут в немедленном времени.
По Вашему царского величества всемилостивейшему указу, а чрез писмо господина кабинет-секретаря Макарова 17 , велено прислать в Санктъпитербурх во дворец Вашего величества птиц турухтанов 18 , которых ныне, по желанию Вашего величества, при Олонце наловя стадо и отправлено с нарочным в Санктъпитербурх к Вашему царскому величеству и впредь, что в улове оных будет - отправлять буду без умедлеиия.
Вашего величества всемилостивейшего государя нашего нижайший раб
Виллим Ганнин
С Олонецких заводов
Мая 7 дня 1718 году
Преоветлейший и всемилостивейший царь государь наш.
По Вашему царского величества всемилостивейшему указу и против присланного чертежа велено на Олонецких Петровских заводах вылить трехфунтовых пушек и прислать в Сантктъпитербурх, против которого чертежа вылито и ныне в Санктъпитербурх водяным путем на шкуте 19 с офицером з другими железными припасы отправлено 3 фалкунетта 3-х фунтовые, весом по 6 пуд, которые велел я, нижайший, объявить Вашему царскому величеству; а достальные против Вашего величества всемилостивейшего указа, изготовя отправлю немедленно.
Вашего царского величества "всемилостивейшего государя нашего нижайший раб
Виллим Геннин
С Олонецких Петровских заводов
Мая 20 дня 1718 году
Император Петр Великий и Императрица Екатерина Алексеевна
Сохранилось 170 писем Петра к Екатерине. Они дают возможность проследить, как постепенно Екатерина Алексеевна завоевывала сердце царя, как общение с нею становилось для Петра насущной необходимостью, как менялась тональность писем и как на смену фамильярно-грубому: «Матка, здравствуй» приходило ласковое: «Катеринушка, друг мой, здравствуй» и еще более нежное: «Катеринушка, друг мой сердешненкой, здравствуй».
Отношения к Петру—составляют самыя интересныя проявления личности Екатерины Алексеевны—и мы полагаем, что напоминанием нескольких к ней писем царя и императора, — ея супруга, лучше всего оживит пред нами ея нравственный облик.
Госпожи тетка и матка 1)! Письмо ваше, в котором пишете о нововьежей Катерине, я принял, слава Богу, что здорово в рожденьи матери было, а что пишете к миру (по старой пословице), и ежели так станетца, то мочно больше раду быть дочери, нежели двум сынам. О приезде вашем я уже вам говорил и сим письмом также подтверждаю: приезжайте на Киев не мешкав; из Киева отпишите, а не отписав не ездите, для того, что дорога от Киева не очень чиста. При сем посылаю подарок матери и с дочерью. Piter.
Ежели что мне случится волею Божиею, тогда три тысячи рублеф, которыя ныне, на дворе господина князя Меншикова, отдать Екатерине Василефъской и з девочькою. Piter.
Тетка и матка сама друга! (а скоро будет и сама третья!) Здравствуйте, а мы, слава Богу, здорово. Письмо ваше купно и c презентом принял, и за оныя благодарствую, а что пишете, чтоб к вам всегда добрыя ведомости писать, и то я от сердца рад! да какие Бог даст. Я чаю, что сие мое письмо вам при самом времени выезда Ганскина из Кальдера достанется, о чем зело слышать желаю, что дай Боже в радости не только слышать, но и видеть. О езде вашей в Питербурх еще не могу писать, понеже неприятель ближится, и не знаем еще куды его обороты будут, о чем немедленно буду писать, увидев время куды вам быть, понеже горазда без вас скучаю. Еще ж объявляю свою нужду здешнею: ошить и обмыть некому, а вам ныне вскоре быть, сами знаете, что нельзя. А здешним поварить боюсь Екимовой (sic) причинны,того ради извольте то исправить, о чем вам донесет доноситель сего письма. За сим предаю вас в сохранение Божие и желаю вас в радости видеть, что дай, дай Боже! Прошу отдать должной поклон сестре.
На частыя письма для Бога не подивуйте, истинно недосуг. Piter.
*) Анисья Кириловна Толстая, приставницапри Екатерине Алексеевне. Анисью Толстую государь называет теткою, а Екатерину—маткою.
Матка и тетка! здравствуйте и с нововыезжею Анною *); дай Боже всем здоровья. А что вы писали чтоб быть вам в Моленск: 2) и о том я уже с Семеном деньщиком писал, что по опорожнении вы ехали; только не написал—куды, ибо и ныне еще не знаю, где с вами видится, для того, что не знаем—куды наши обороты будут; однакож поезжайте в Моленск, отколь ближе к нам можете приехать. За сим паки здравствуйте; отдайте мой поклон сестре. А о езде в Питербурх ранее конца сего месяца не могу подлиннаго отписать; однакож надеюсь на Бога, что чаю сему быть. Piter.
*) Цесаревна Анна Петровна, впоследствии герцогиня Голштинская, f 1728 г., мать императора Петра III.
Из Санкт-питербурха. в 20 день марта 1708 г.,
При самом приезде сюды.
Тетка и матка, здравствуйте! Уже с три недели, как от вас ведомости не имею; а меж тем слышу, что не очень у вас здорова. Для Бога, приезжайте, скорее; а ежели за чем невозможно скоро быть, отпишите понеже не без печали мне в том, что ни слышу, ни вижу вас. А с сим письмом послан к вам встречь башмашник ваш, понеже чаю, что вы уже в дорога. Дай Боже, чтоб вас видеть в радости скорей. Piter.
Матка и тетка, здравствуйте и с маленькими! Письмо ваше я получил, из котораго не гораздо добро видел; дай Боже здоровье Довольно у матки быть и одной тетки, а другую зачем чорт принес? А что пишете, что некому чесать гладко,—приезжайте скорее старой гребнишка сыщем. И ежели cиe письмо застанет вас меж Вязьмы и Можайска, то поворотитесь к Москве и прямо поежайте в Питербурх; а буде по сю сторону Вязьмы и Смоленску, то лутче в Смоленск, и оттоль чрез Луки в Нарву, понеже я в будущую неделю конечно пойду, Бог волит, в Нарву, и оттоль, не мешкав в Питербурхъ. Piter.
Из лагору (т. е. лагеря) от реки Черной Маппы,
Матка и тетка, здравствуйте! Письмо от Вас я получил, на которое, не подивите, что долго не ответствовал; понеже пред очьми непрестанно неприятныя гости, на которых уже нам скучило смотреть: того ради мы вчерашнего утра резервувались и на правое крыло короля шведскаго с осмью батальонами напали, и по двочасном огню оного с помощию Божиею с поля сбили, знамена и протчая побрали. Правда, что я как стал служить, такой игрушки не видал; однакож сей танец в чах (в очах?) горячего Карлуса изрядно стонцовали; однакож больше всех попотел наш полк. Отдайте поклон кнегие (княгине Меншиковой?) и протчим, и о сем объявите. Pi ter.
Матка, здравствуй! Объявляю вам, что всемилостивый Господь неописанную победу над нeпpиятeлeм нам сего дня даровати изволил, единым словом сказать, что вся неприятельская сила на голову побиты, о чем сами от нас услышите; и для поздравления приезжайте сами сюды. Piter.
Поклонись от меня кнеине и протчим.
1) С этого достопамятнаго и славнаго дня, царь Петр пишет уже письма прямо государыни Екатерине Алексеевне, не соединяя ея имени с именем ее приставницы Анисьи Толстой.
Матка, здравствуй! Мы сюды четвертаго дни приехали, Слава Богу, здорово, и здесь с королем Августом виделись; и отсель на будущей неделе поедем к королю Прусскому. Мешкота нам здесь зело докучает; однакож для интересу принуждены не скучать. Дай, Боже, скоро совершить и быть к вам. Поклонись тетке от меня. Впротчем, Слава Богу, все здесь доброго видится. В Кенегсберге мор, и там не будем. Piter.
Матка, здравствуй! Объявляю вам, что мы, по свидании с королем Августом, приехали сюды в королю Прусскому вчерась; и здесь не чаю больше пяти дней или недели задержаться, и управя дела, поедем на почте к вам. Дай Боже, чтоб скорей быть и здорово застать. Поклон отдай тетке от меня; а что она полюбила чернца, и я о том жениху объявил, о чемъ зело печалиться, и от той печали хочет сам взблудитца. Piter.
На пакете надпись: «Катерине Алексеевне».
Матка, здравствуй! Объявляю вам что вчерашняго дня город Выборх сдался, и сею доброю ведомостью (что уже крепкая подушка Санкт-Питербурху устроена чрез помощь Божью) вам поздравляю. Также отдай мой поклон и сим поздравь вначале кнезь-игуменье, також тетки—яко четверной лапушке, також дочке, сестре, невестке и племянницам, и протчим, а маленьких за меня поцалуй 1). Piter.
На пакете надпись: «Катерине Алексеевне».
1) В это время у царя Петра от Екатерины Алексеевны были дети: Анна, род. в Петербурге 27-го февраля 1708 г. и Елисавета—род. в Москве 18-го декабря 1709 г.;
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Мы сюды доехали, Слава Богу, здорово, и завтра зачнем лечитца. Место здешнее так весело, что мочно честною тюрьмою назвать, понеже между таких гор сидит, что солнца почитай не видет; всего пуще что доброго пива нет. Однакож чаем, что от воды Бог даст доброе. Посылаю при сем презент тебе: часы новой моды, для пыли внутри стекла, да печатку, да четверной лапушке втраим (sic); больше за скоростию достать не мог, ибо в Дрездене только один день был. Из Померании еще новаго не имеем, но ожидаем в[с]коре; дай, Боже, доброе! Петр.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! А мы, Глава Богу, здоровы, только с воды брюхо одуло, для того так поят, как лошадей; и инаго за нами дела здесь нет, только что.........
Письмо твое я чрез Сафонова получил, которое прочитал гораздо задумался. Пишешь ты, якобы для лекарства, чтоб я не скоро к тебе приезжал, а делам знатно сыскала кого-нибудь вытнее 1) меня; пожалуй отпиши: из наших ли или из Тарунчан? Я больше чаю: из Тарунчан; что хочешъ отомстим (отомстить), что я перед двумя леты занял. Так то вы Евины дочки делаете над стариками! Кнезь-папе и четверной лапушке, и протчим отдан поклон. Петр.
1704 г., Петр-род. в сентябре 1705 г., о которых упоминает Устрялов в истории царствования Петра I-го (том IV, ч. I, стр. 142) умерли до 1707 г. и дочь Екатерина Петровна, родившаяся 27-го января 1707 г. умерла 27-го июля 1708 г. и погребена в Петропавловском собореe в С -Петербурге—См. изданное нами при «Русской Старине». 1878 г. том XXI (апрель). «Родословие дома Романовых» стр. XV.-До 1711-го года письма адресовались царем Петром своей супруге так: «Катерине Алексеевне», или: «Подать Катерине Алексеевне». С сентября месяца 1711-го года, иа пакетах государь надписывал: «Царице Екатерине Алексеевне поднесть» или: «Государыне царице Екатерине Алексеевне».
1) Вытный—рослый, здоровый.
Дня нашего добра.
Катеринушка, здравствуй! А мы, слава Богу, здоровы, только с воды брюхо одуло; однакоже чаем отъехать отсель с третьяго числа сего месяца в Торгау, где будет свадьба сына моего, и оттоль, видевся с королями, буду поспешать в Торуну, инаго из сей ямы писать не имею. Петр.
Катеришка. здравствуй! О себе объявляю, что сюды приехал вчера на вечер; а ежелиб ночь не стоял на якоре, то-б тем же днем мог поспать, как от вас поехал. За сим здравствуй, и поклон, отдай кому надлежит. О неприятеле на море еще не слышно, а наш провиант весь дошел и судны отпущены отсель. Петр.
Катеринушка, здравствуй! Мы сюды приехали вчерась поздно и сегодни поедем сухим путем. Конвой здешний станет стоять до Пятницы, котораго дня рано пойдет известная персона, которая ехать хотела сим путем. Ежели не с малыми людьми поедет, или не прилежно просить и готовитца станет, то не (а) паметуйте им, ибо опасаюсь—ежели станут в полках таких же роскошей требовать. Петр.
Надпись на пакете: «Государыне царице Екатерине Алексеевне".
1) Отсюда следует список, сообщенный редакции «Русской Старины» покойным генерал-фельдмаршалом князем А. И. Барятинским, в 1875 г. Подлинники этих писем также вошли в сборник, изданный коммисией по изданию грамот и договоров. Ред.
Из Грипсвальда (.Грейсфальде), в 2 д. aвгуста 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Мы, слава Рогу, здоровы только зело тяжело жить, ибо я левшею не умею владеть, а в одной правой руке принужден держать шпагу и перо: а помочников сколько, сама знаешь. Петр.
P. S. Корабль наш святаго Петра сего дня сюды пришел, а двух ждем скоро; я чаю—скоро поеду в Датской флот, однакож долго мешкать там не чаю.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Я слышу, что ты скучаешъ, а и мне не безскучно ж; однако можем разсудить, что дела на скуку менять не надобно. Я еще отсель ехать скоро ce6е к вам не чаю, и ежели лошади твои пришли, то поезжай (с) теми тремя батальоны, которым велено иттить в Анклам; только для Бога бережно поезжай и от батальонов ни на ста сажень не отъезжай, ибо неприятельских судов зело много в Гафе и непрестанно выходят в леса великим числом, а вам тех лесов миновать нельзя. Петр.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Объявляю вам, что я сегодня приехал с флота сюды и надеюсь с помощию Божиею к вам быть любимым путем. Хотя хочется с тобою видеться, а тебе чаю гораздо больше, для того, что я в 27 лет был, а ты в 42 года не была; однакож подождать будет немножко, чтоб веселее приехать. Петр.
P.S. Отпиши ко мне: к которому времени родит Матрена, чтоб мне поспеть 1).
1) Матрена Ивановна Балк, рожденная Монс, мать злополучной по судьбе своей статс-дамы Натальи Федоровны Лопухиной. Ред.
Из Вольгаста, въ 17-й д. августа 1712 г.
Катеринушка, здравствуй! По получении сего письма поезжай совсем сюды, также кнезь-папу и протчих возьми с собою, а отправит вас Данилович. Петр.
Благодарствую на присылке пива и протчаго.
Из Берлина, в 2-й д. октября 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Объявляю вам, что я третьяго дня приехал сюды и был у короля, а вчерась он поутру был у меня, а в вечеру я был у королевы. Посылаю тебе, сколько мог сыскать, устерсов; а больше сыскать не мог, для того что в Гамбурхе сказывают явился пест (моровая язва), и для того тотчас заказали всячину оттоль сюда возить. Я сего момента отъезжаю в Лейпциг. Петр.
Из Лейпцига, в 6-й д. октября 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Я отсель сего момента отъезжаю в Карлсбад и чаю завтра туды поспеть. Платье и протчее вам куплено, а устерсов достать не мог. За сим вручаю вас в сохранение Божие. Петр.
Из Карлсбада, в 11-й д. октября 1712 г.
Катеринушка, друг мой, зравствуй! Мы вчерашняго дня зачали пить воду в сей яме; а как отделаюсь, писать буду. О протчих вестях не спрашивай из сей глуши. Поклонись отцу Козьме; а товарищ его здесь сам друг с килою по старому шутит. Петр.
P. S. Поздравляем сим днем—началом нашего авантажу.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Письмо твое я получил на которое ответствую, что я курс кончил вчерась; воды, слава Богу, действовали зело изрядно; как будет после? И отселе в будущую пятницу поеду в Теплицы, где более четырех дней не будем мешкать. После ваших писем, что неприятели намерились атаковать, по ся поры ничего нет поновки; знать у них тверда голандская пословица: тюсхен дут эн зеге фюль гого берге леге. (т. е. между смертью и победою лежит много гор 1). Впрочем, предаю вас в сохранение Божие. Петр.
К дочке-бочке писал при сем.
Из Карлсбада, в 31-й д. октября 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Благодарствую зело за презент полпива, понеже у нас такова нет. Грамотку Ильиничнину чел медведю; за всякое слово досталось всем. Я отъезжаю сего часа в Теплицы, а там мешкать долго не буду. Петр.
На пакете надпись: «Государыне Царице Екатерине, Алексеевне».
Из Берлина, в 17-й д. ноября 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Я сюды приехал вчерась, и по трех днях поеду отсель. За сим предаю вас в сохранение Божие. Петр.
Из Вартоу, в 27-й д. ноября 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Объявляю вам, что я сюды приехал вчерась, слава Богу, в добром здоровье. Да пришли к нам певчих с протопопом, а у себя оставь человек двух с батькою. Петр.
1) Сия пословица имеет одинаковое значение с poccийскою: славны бубны за горами.
(Примеч. в списки кн. А. И. Барятинскаго).
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Благодарствую за платье, которое обновил в день св. Андрея. Что же приказывала ты, чтоб взять вас сюды, и о том теперь отложить надобно, понеже время пришло вам молится, а нам трудиться: ибо шведы вчерась рушились против датчан, чтоб не допустить оных до конъюнкции с нами; а мы сего моменту подымемся отсель на сикурс датским. И тако на сей неделе чаем быть бою, где все окажется, куды конъюктуры поворотятся. Петр.
Из Гистроу, в 12-й д. декабря 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Приказывал я к тебе с Шепелевым, чтоб быть; а с Мануковым, чтоб дождалась там. А как cиe письмо получишь, поезжай сюды налегке, а обозы оставь там. Побей челом кнесь-папе, чтоб с тобою приехали две времонщицы. Петр.
P. S. Благодарствую за присылку с Юшковым. Поклонись от меня кнеине Даниловичевой.
Из Рябова, в 21-й д. 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! когда даст Бог, придешь с полком в Польшу, тогда выбери конных человек ста два или больше и поезжай в Элбинг, а оттоль на почтовых с небольшими людьми до Мемля (о чем мы в королю прусскому писали). А наперед пошли в Ригу, чтоб те полки, которые в Курляндии собрали тебе подводы. Петр.
Из Пампоу, 20-й д. декабря 1712 г.
Катеринушка друг мой, здравствуй! Письмо твое я вчерась получил; благодарствую за пиво. Что же о езде вашей со всем полком и то уже отменилась, но три батальона взяты сюды: а ты с тем батальоном, который в Гистроу, поезжай с Богом в надлежащий путь чрез Шведт Польшею, недалеко от Бранденбургской Померании, до Элбинга; а там, взяв человек тридцать или менше с собою, на почте поезжай до Питербурха (куда, дай Боже, скоро быть и нам). О езде вашей писано для подвод в Берлин чрез их Прусы, а польскими сами найдете. Батальон отпусти от Элбинга Польшею. Что же пишешь о сыне дочкине (?), что она родила губителя миру, и она (sic) вели послать к кнезь Ивану Алексевичу У нас, слава Богу, еще все благополучно. Датчане и сасы (саксонцы) с нами случились. Славленье наше не так как дома однакож более здесь от сердца оного славим, а чаю, что иныя увидят и самаго Христа—добрыя. Понеже пословица есть: два медведя в одной берлоге не уживутца,—возьми с собою кнезь-папу и архидиакона, которому отдай должный поклон от меня и о славленье нашем возвести. Также, ежели прежде будешь в Питербурх, тамошним поклонись. Петр.
P. S. Поздравляю вам торжественным праздником, которым поздравь от меня кнеине Данилавичевой; також возьми с собою и офицеров заполочным (заполочных) до Элбинга, а оттоль отпусти их с батальоном в Ригу.
Из Лакендорфа, в 27-й д. декабря 1712 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! О езде твоей в Питербурх я уже писал к вам с Юшковым, чтоб вы ехали с батальоном командрованым, да из Гарц взяли с собою офицеров заполочных, о чем и ныне подтверждаю. Поезжайте немедленно; протчее приказано словами Шепелеву. Благодарствую за платье. Дай Боже, чтоб не зажиться, скоро-б вас паки видеть. Петр.
Из Фридрихштата, в 4-й д. февраля 1713 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй и с детками, которых уже, чаю, уведела. Дела наши как здесъ идут, уведаешь от господина адмирала, к которому я пространно писал; и ежелиб не такая крепкая пасами земля была, тоб уже полную викторию с помощию Божиею получили. В протчем предаем вас в сохранение Божие и желаем видеть вас вскоре. Поклонись сестре от меня. Петр.
Р.S. Вчерась у меня обедали и про именинницено здоровье пили.
С Полтавы, мая в 2-й д. 1713 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Посылаю к тебе бутылку венгерскаго (и прошу, для Бога, не печалься: мне тем наведешь мненье). Дай Бог на здоровье вам пить, а мы про ваше здоровье пили. Петр.
Хто не станет сегодня пить, тому будет великой штраф.
На пакете: «Государыне Царице Екатерине Алексеевне».
Из Боргоу, в 16-й д. мая 1713 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Объявляю вам, что господа шведы нас зело стыдятся, ибо нигде лица своего нам казать не изволят. Однакож мы, слава Богу, внутрь Финляндии вошли и фут взяли 1), отколь ближе можем их искать. А—что у нас делалось, о том прилагаю при сем ведение. Петр.
С Полтавы, в 4-й д. июля 1713 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! О себе не могу подлинно сказать, буду-ли скоро к вам или поеду; однакож хотя и пойду, то скоро паки, Богу извольшу, к вам буду, о чем завтра или после завтрее писать к вам буду, или сам приеду. Петр.
На обороте: «Государыне Царице Екатерине Алексеевне».
С Луткера, не дошед Новой крепости, в 2-й д. августа 1713 г. Катеринушка, друг мой, здравствуй! Инаго писать не имею, только что мы, слава Богу, со всеми судами дошли близ Новой крепости; и ежелиб сегодняшний противный ветр не помешал, тоб конечно сего-ж дня были в Элзенфорс. Приказывал я Кикину, чтоб несколько бочек вина купить с новых пришедших кораблей, також и сыров, и прислать сюды ко мне для презенту другим; и cиe потщись исправить поскорее. Петр.
1) Voet—по голандски нога; фут взяли т. е. твердой ногой стали. (Примечание в изд. 1861 г., стр. 32).
Из Эльзенфорса, в 12-й д. августа 1713 г.
Катеринушка, друг мой, здравствуй! Объявляю вам, что мы слава Богу, в 5-й д. сего месяца прибыли сюды здорово с транспортом; только от бывшаго шторма, которой был в 3-м числе несколько судов повредилось, а именно: Велькомхельт, Драгарс и один гальот. Однакож не только люди, но и запасы целы тако-ж и их починить можно. Мы по празднике Успения Богородицы чаем идтить далее землею к Абоу, но бою быть не чаю; понеже вчерась воротился генерал-лейтенант господин Голицын который ходил за неприятелем, сказывает, что не мог настичь, Bсе бегут; и когда от части так бегут, то как от всего войска стоять будут. При сем объявляю, что в 6-й (день) сего месяца г. адмирал объявил мне милость государя нашего— чин генерала полнаго, чем вас, яко госпожу генеральшу, поздравляю. Как чин шаутбенан(х)та, так и сей мне сказан зело странно, ибо на степи пожалован в флагманы, а на море в генералы. И чаю, с помощию Божиею, быть к вам не гораздо замешкав. Петр.
Прошу отдать мой поклон преосвященному и матери святой и протчим святым и несвятым.
Петра Великого очень занимала мысль о составлении истории России. Неоднократно он предписывал собирать источники для этой истории: летописи, грамоты и другие памятники, а вместе с тем заказывал и литературную обработку истории. Следует и в этом деле отметить черту, вполне совпадающую с общим практическим направлением мысли Петра. В отечественной истории его интересует то, что можно извлечь из нее практического, насущно полезного; его занимают не досужие гипотезы о древнейших, покрытых туманом неизвестности временах, не "начало света", как он выражается, а ближайшие к нему два века XVI и XVII, начиная с княжения Василия III, составлявшие для него "новую и новейшую историю", как бы мы теперь сказали. Такое сочинение по русской истории должно было познакомить Петра с недавней стариной, рассказать ему о событиях, с близкими последствиями которых он стал лицом к лицу, объяснить ему происхождение тех окружавших его явлений русской жизни, на которые он сам стремился воздействовать своею волей. Немало также заботился Петр и о составлении истории собственного царствования. И эта забота вызывалась всего более практическим интересом. В истории своего царствования Петр, оглядываясь на свою деятельность и подводя ей итоги, хотел дать ей объяснение, указать на ее разумность и полезность, и в этом случае история должна была служить ему таким же публицистическим орудием, какими были политические трактаты, заказываемые Феофану Прокоповичу, или его собственные предисловия к разного рода указам, где выяснялась полезность и необходимость их издания и те благие цели, к которым эти законы были направлены. Занимавшая его мысль о составлении истории царствования нашла себе выражение в нескольких оставшихся после него собственноручных заметках. "Написать о войне, - пишет он раз, - как зачалась и о нравах и случаях, как и кем делана". Война, разумеется, казалась тогда главным событием царствования. Но Петр вовсе не думал ограничиться в предполагаемой истории изображением одной только войны. Его программа была шире. "Чтоб вписать в историю, - гласит другая его заметка, - что в сию войну сделано, каких и когда распорядков земских и воинских обоих путей регламентов (т.е. сухопутных и морских) и духовных; також строения фортец, гаванов, флотов корабельного и галерного и мануфактур всяких, и строения в Петербурхе и на Котлине, и в прочих местах".
Для составления истории царствования постоянно собирались необходимые материалы. Предписано было доставлять в кабинет государя из разных ведомств и учреждений и отдельные документы, и даже целые исторические записки, составление которых поручалось очевидцам и участникам подлежавших описанию событий. Так, начальник Преображенского приказа кн. Ромодановский должен был представить записку о стрелецком бунте 1698 года, о котором он мог хорошо знать потому, что бунтовщики прошли через его руки при розыски о мятеже. Кн. В.В. Долгорукий, командовавший войсками, посланными укрощать Булавинский бунт, составил записку об этом бунте. Фельдмаршал Б.П. Шереметев, генералы кн. М.М. Голицын, кн. Репнин, гр. П.М. Апраксин написали о своей деятельности во время Северной войны. Генерал-фельдцейхмейстер Брюс дал очерк развития русской артиллерии; генерал-полициймейстер Девьер изложил историю возникновения Петербурга и Кронштадта. Из коллегии иностранных дел потребована была записка о дипломатических сношениях, из военной о рекрутских наборах. Даже пленные шведские офицеры были привлечены к этой работе. Так, генерал Шлиппенбах доставил сведения о действиях Карла XII после Нарвской битвы*.
______________________
* Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1858. Т. I. С. XXXIII.
______________________
При этом собирании документов один их род не привлекал к себе внимания Петра - это его собственные письма. Точнее, впрочем, надо будет сказать, что Петр не придавал значения той стороне этих писем, за которую мы теперь этот род источников особенно ценим, именно их частной стороне, не касавшейся государственных дел. Надо заметить, что в переписке Петра нет сколько-нибудь резкой черты, отделяющей их частную сторону от официальной. Обращаясь к близкому человеку с самым шутливым письмом, полным подробностей интимного характера, он тут же диктует свою волю как государь. И наоборот, к письму официального характера присоединяет нередко какую-нибудь приписку совершенно приватного свойства. В кабинете государя, перед отправлением его писем по назначению, их содержание в более или менее сокращенном виде вносилось в особую книгу "исходящих", в так называемые "Тетрати записныя указом, отходящим за рукою государевою". Бывало и так, что Петр набрасывал собственноручно черновик письма; затем адресату отправлялась подписанная государем чистовая копия, а черновик оставлялся в делах кабинета. Но сохранять содержание письма в канцелярии государя тем или иным способом: посредством ли занесения его в тетради исходящих или посредством оставления в бумагах черновика - побуждал отнюдь не исторический, а чисто практический, деловой интерес. Ведь письма Петра - по большей части в то же время и указы, обязательные для тех лиц, кому они адресовались; а раз это так, то порядок делопроизводства требовал регистрации этих указов там, откуда они отправлялись. Можно заметить, что в кабинете обнаруживали больше интереса к деловой, официальной стороне писем как документов выражения высочайшей воли, чем к частной, интимной. Письма-указы государя в Тетрадях записных передаются подробно, иногда почти полностью, с точным воспроизведением текста, касающегося тех дел, о которых в письмах даются распоряжения. Но содержание такого совершенно частного письма, как письмо от 17 августа 1707 года к известной участнице всешутейшего собора князь-игуменье Дарье Гавриловне Ржевской в Тетрадях записных, где оно было также все-таки зарегистрировано, - передано одним только словом "кумплемент"*. Точно также содержание письма от 28 мая 1707 года к сестре Наталье Алексеевне выражено в тетрадях двумя словами: "О здоровье"**. И для самого Петра, и для его канцелярии важно было хранить содержание писем-указов для памяти и для соображений в тот момент, когда станут доносить об исполнении переданных письмом повелений, а также и для порядка в дальнейших распоряжениях. Если и придавалась цена этим письмам как историческим документам, то именно с их деловой стороны, поскольку они были указами и поскольку свидетельствовали о разных приказанных от монарха делах. Те же стороны письма, где о делах не говорилось, но где, может быть, ярче всего выражались черты личности их писавшего, не привлекали к себе внимания и как исторический документ не рассматривались.
______________________
* Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб., 1912. Т. VI. № 1912.
** Там же. СПб., 1900. Т. IV. № 1295; Там же. СПб., 1907. Т. V. № 1771.
______________________
И мы не можем упрекать Петра как историографа в таком пробеле при оценке источников. Надо припомнить, что вообще в его время письма не входили еще в круг источниковедения и не ценились как исторический материал. Правда, уже и ранее письма собирались и издавались, но не в качестве исторических документов, а как произведения особого вида литературы, эпистолярной словесности, и только уже новою научной историографией частная переписка была оценена как исторический источник. Впрочем, для нас, историков, в этой недооценке Петром Великим своих писем заключается особая выгода. Можно даже сказать, что письма Петра имеют для нас тем большую цену исторического документа, чем меньше он сам смотрел на них как на исторический документ. В наши дни перед всяким сколько-нибудь выдающимся человеком, когда он пишет дневник или мемуары, или когда он ведет переписку, вероятно, не раз мелькнет представление о красной обложке "Русской старины" или бледно-желтой обложке "Русского архива", и не напрасно: в тот или другой журнал его бумаги рано или поздно и попадут. Действие письма одним адресатом не ограничится; оно со временем сделается достоянием широкого круга читателей. И вот письмо перестает быть надежным зеркалом; оно дает не совсем правильное изображение пишущего, оно отражает не то, что есть, а то, чем пишущий хочет быть или, по крайней мере, казаться.
Когда пишет письмо Петр Великий, он, разумеется, совершенно не представляет его себе в печатном виде на страницах того или другого исторического издания. Его письма не рассчитаны на печать, поэтому всегда искренни, всегда верно и точно отражают его, как он есть, и имеют значение чистого и прозрачного исторического источника, трудно заменимого при изучении личности Петра. С делами преобразователя мы можем познакомиться по многим другим, может быть, гораздо более полным и подробным документам. Но взгляды, мысли, настроения, чувства, словом, все то, что составляет внутреннюю сторону личности Петра Великого, все это ни в каком другом источнике не отображается с такою полнотой и отчетливостью, как в письмах. По другим источникам, по отзывам о нем соприкасавшихся с ним современников мы знакомимся с тем впечатлением, которое Петр на этих современников производил. Как бы ни были верны и близки к истине эти переданные впечатления, это все же изображения приблизительные, либо преувеличенные, либо преуменьшенные, это не Петр Великий, а только легенда о Петре. В письмах перед нами сам Петр в своем подлиннике. Читая письма, мы становимся с ним лицом к лицу непосредственно. Нам виден не только его внешний облик, но перед нами раскрываются и его внутренние душевные движения.
Петр много и охотно пишет. По последним томам того тщательного хронологического собрания его писем, какое мы имеем в издании "Писем и бумаг"*, можно видеть, пересматривая его переписку день за днем, что в каждом месяце число дней, когда Петр ведет корреспонденцию, обыкновенно больше числа дней, в которые он не берется за перо. Притом на каждый день, когда он занимался перепиской, приходится по нескольку писем. Есть дни, в которые он отправлял по 7 и по 10 писем. Наибольшее число писем за 1707 год приходится на 6 июля, день, когда было написано 12 писем. Перо постоянно у Петра в руке; он пишет собственноручно, или, как мы уже видели выше, собственноручно набрасывает черновик, с которого затем посылается адресату подписанная государем копия. Иногда он диктует письма. Можно заметить, что к близким людям Петр обыкновенно пишет собственноручно. Таковы, напр., его письма к Екатерине, к Меншикову, к Апраксину. Наоборот, к тем, даже выдающимся и ценимым сотрудникам, с которыми, однако, государь далек и холоден, чаще отправляются письма, лишь подписанные им. Князя Дмитрия Михайловича Голицына, выдающегося государственного человека, занимавшего все время важнейшие и ответственные посты, Петр очень уважал, но не любил, так как знал, что Голицын многих его поступков и предприятий не одобряет. Из 35 писем, отправленных Голицыну в то время, как тот занимал место киевского губернатора и напечатанных в XI т. Сборника императорского Русского исторического общества, всего 7 собственноручных; остальные только подписаны государем. Письма Петра обыкновенно очень кратки; всего чаще размером в 7 - 8 строк печати в издании "Писем и бумаг". Он бережет время; в немногих строках он умеет вполне ясно выразить свою мысль. Но он не затрудняется написать Федору Матвеевичу Апраксину, своему шурину, собственноручное письмо и в 35 строк того же печатного текста, да притом, уже подписав письмо и пометив дату, присоединить к нему еще postscriptum в 8 строк. Собственноручное письмо к поручику В.Д. Корчмину, который был послан возобновить и усилить укрепления в Москве, еще больше, занимает 50 строк текста**. Нередко в беловик письма, сделанный рукою писца, Петр вносит своею рукою новые вставки и дополнения, а иногда снабжает его собственноручною припиской. В письмах Петр тщательно обозначает время и место написания, и эти даты свидетельствуют, как неутомим и аккуратен был Петр в переписке. На полученное письмо он отвечает тотчас же, и сам подчеркивает эту аккуратность. Так, один из ответов Меншикову Петр пометил: "Ис Тикотина в 13 д. (в тот же час, как писмо подано) сентября 1707 г."***. Лихорадка, которою он болел в августе 1707 года в Варшаве, не удерживает его от письменного стола. В собственноручном письме к Ф.М. Апраксину, проставив дату 3 августа 1707 года, Петр сделал при обозначении места особую приписку в скобках: "Iзъ Варшавы (въ которой едва не въсе такъ трактованы оть лихоратки, как я)". Даже в самый разгар пира он отрывается от него и располагается отвечать на письмо тут же за обеденным столом. 28 июля 1706 года под Киевом, получив письмо от Меншикова, государь обстоятельно ответил на его вопросы, дал ему несколько руководящих указаний и письмо закончил добродушным поклоном и обозначением момента, когда оно писалось: "За сим, предаем вас в сохранение Вышнему и всех пребывающих с вами. Еще прошу должный поклон отдать господам генералам-поручиком и генералам-маэорам Рену, Розену, Боуру, Флюку и всем афицерам и рядовым, понеже мы теперь в дому господина генерала Брюса про ваше здоровье подливаем"****. В другом письме к Меншикову, помеченном "Из парадеза, или Санктъпитербурха, в 11 д. сентября 1706", Петр сделал такую приписку: "Еще, хотя и малое, однакож зело раретейт, что перед моим приездом за несколко недель привезли из Волги от Твери и сквозь Ладожское озеро в прорезном стругу 80 стерледей живых, из которых севодни трех выняв и от святейшия руки закланныя едим сейчас и про ваше здоровье при рюмке ренскова"*****. Одно из следующих писем Меншикову также из Петербурга от 17 ноября 1706 года Петр пометил так: "Писано в вашем доме, принося жертву Бахусу доволную вином, а душею Бога славя"******.
______________________
* Особой учрежденной в 1872 году при Императорской Академии наук комиссией выпущено до настоящего времени шесть томов писем, помещенных в хронологическом порядке и снабженных обстоятельными примечаниями. С научной точки зрения это издание не оставляет желать ничего лучшего. Издание доведено теперь уже до 1708 года, и этого количества писем, как нам кажется, достаточно для правильности суждения, как о самих письмах, так и об отразившихся в них чертах характера их автора. Кроме напечатанных в разных других изданиях писем, мы пользовались также Тетрадями записными, хранящимися в Государственном архиве при любезном содействии, оказанном нам Я.Л. Барсковым.
Само собою разумеется, что мы далеки были от мысли предпринять какую-либо исчерпывающую работу о письмах Петра; до завершения академического издания "Писем и бумаг" такая задача преждевременна. Прекрасная характеристика писем Петра дана в статье г. Сивкова "Петр В[еликий] как писатель" в издании Сытина "Три века царствования дома Романовых" под редакцией В.В. Каллаша.
** П. и Б. Т. VI. № 1904.
***Там же. № 1967; Там же. № 1975: "Из Текотина, в 14 день сентября 1707 при самом в Минск отъезде".
**** Там же. Т. IV. № 1296.
***** Там же. № 1349.
****** Там же. № 1417.
______________________
По обращению к адресату заметна большая или меньшая степень его близости к царю. Из упомянутых выше писем к кн. Д.М. Голицыну только в первом находим фамильярное обращение по-голландски "Min Her"; остальные Петр начинает сухим официальным обращением: "господин Голицын", "господин губернатор". Название адресата по фамилии, по должности или по чину - обыкновенная форма обращения в официальных письмах Петра. В письмах к фельдмаршалу Б.П. Шереметеву, таланты которого Петр ценил, но к которому так же, как и к Голицыну, не питал теплых чувств*, царь называет его Her, Her Kavalir, но по большей части: "господин фельдмаршал". Зато в письмах к сотрудникам, к которым Петр чувствует расположение, часто обращение на голландском языке, иногда шутливое и нежное. Ф.М. Апраксин называется Min Her Admiralteic, Min Her Admiral. A.B. Кикин носит название: Mein Grotvader. Управлявшего Монастырским приказом И.А. Мусина-Пушкина Петр называет Bruder. К старому и преданному слуге Т.Н. Стрешневу, в руках которого во время юности Петра сосредоточивалось все управление внутренними делами, в одном из писем он тепло обращается, называя его по имени и отчеству: "Тихон Никитич", что делается вообще очень редко. В переписке с знаменитым князем Ф.Ю. Ромодановским, несмотря на самое деловое содержание отправляемых к нему писем, Петр постоянно ведет игру в "кесаря" и "подданного", называет его Min Gnadigste Kenich, Min Hnadihste Her или Siir, титулует "вашим величеством" и подписывается "Вашего Величества нижайший подданный Piter Michaylof", "Вашего Величества нижайший слуга Piter". Но особенной сердечностью отличается обращение в письмах к Меншикову, которому ласковые голландские названия пишутся почему-то по большей части русскими буквами: "Мейн либсте камарат", "Мейн липсте фринт", "Меiнъ безсте θринтъ", "Мейн брудер", "Mein Herc". Соответственно с этим обращением письма к Меншикову иногда и заканчиваются подписью: "Ваш каморат". Обыкновенно в деловых письмах Петр подписывается по-голландски - Piter; в письмах к Екатерине - неизменно по-русски. Преобладает в переписке местоимение "вы". Но это "вы" не выдерживается и чередуется со вторым лицом единственного числа "ты", что так характерно для разговорного языка начала XVIII века. "Grotvader, - пишет Петр А.В. Кикину от 23 мая 1709 года, - объявляю вам, что полковник Яковлев запорожцев штурмовал и хотя с 300 человек потерял, однакож проклятое их гнездо - сечю, взял и оных всех порубили. И тако последней корень мазепин, с помощью Божиею, выкоренен, и о сем объяви господину вице-адмиралу, также генералу-маеору Брюсу и прочим и симъ отъ меня всѣхъ поздравь. Piter"*.
______________________
* Там же. Т. VI. № 2015, Меншикову от 2 октября 1707 года. "Сего часу получил я от вас писмо, в котором пишете, что писал к вам господин Шереметев, бутто я велел ему итти в Борисов; которое он учинил ради старой своей обыкновенной лжи, а я писал, чтоб в Минск, а не в Борисов..."
** Сборник Русского исторического общества. СПб., 1873. Т. XI. С. 17.
______________________
Слог писем отличается сжатостью, точностью и силой выражения. Вообще Петр как писатель проникнут правилом, гласящим, что краткость есть душа мудрости. Так, в 1724 году, обдумывая устройство празднования третьей годовщины Ништадтского мира, царь набросал конспект или программу торжественной оды. "Надлежит, - читаем мы в этом конспекте, - в первом стихе помянуть о победах, а потом силу писать о всем празднике следующую: 1) неискусство наше во всех делах, 2) а наипаче в начатии войны, которую, не ведая противных силы и своего состояния, начали как слепые. 3) Бывшие неприятели всегда не только в словах, но и в историях писали, дабы никогда не протягать войны, дабы не научить тем нас. 4) Какия имели внутренния замешания, также и дела сына моего, також и турков подвигли на нас. 5) Все прочие народы политику имеют, дабы баланс в силах держать меж соседов, а особливо, чтобы нас не допускать до света разума во всех делах, а наипаче в воинских; но то в дело не произвели, но яко бы закрыто было сие пред их очесами. Сие по истине чудо Божие; тут возможно видеть, что все умы человеческие ничто есть против воли Божией. Сие пространно развести надлежит, а сенсу довольно". "Разводить" поручено будет какому-либо досужему ритору или пиите; царя же интересует только самый "сенс". Письма Петра - не литературные произведения, подобно переписке Екатерины с ее знаменитыми корреспондентами; они не предназначаются для того, чтобы доставлять адресатам занимательное чтение, поражать остроумием, вызывать те или другие эмоции. Они по большей части в то же время и указы, в которых Петр не только делится с корреспондентом своими мыслями, но и предписывает корреспонденту свою волю, и его воля выражена всегда настолько ясно, что едва ли когда-либо выражения его письма вводили в недоумение читателя, которому оно предназначалось. Когда он пишет письмо, его цель, чтобы его ясно поняли и в точности исполнили то, что он в письме приказывает; поэтому он и старается выразиться кратко, ясно и энергично. Он нисколько не заботится о синтаксисе, нагромождая одно за другим придаточные предложения, начинающиеся словами "который", "понеже", "ибо" - лишь бы был ясен смысл и лишь бы мысль была выражена достаточно полно. Подобно тому, как, попадая к кому-либо на обед, Петр занимал первое попавшееся место, он, когда пишет, берет для выражения мысли первое попадающееся ему слово, одинаково русское или иностранное; всякое слово для него пригодно: победа или виктория, слава или фама, лихорадка или фибра и т.д. Тою же неразборчивостью отличается его орфография, орфография чисто слуховая. Петр пишет по слуху, употребляет первую попавшуюся букву для того звука, который ему хочется изобразить. Все буквы для него одинаково пригодны е и ѣ, i и и, в, ф и θ, и только к твердому знаку ъ он питает какую-то особую любовь, ставя его к месту и не к месту. Он пишет: "непъриятель", "противъный", "θъсѣх", "полк Семеноеъской" и т.д.
Итак, письма Петра всегда деловиты. Но le style c"est l"homme [Стиль - это человек (фр.)], и при всей своей деловитости, при всем их практическом значении, в слоге писем постоянно отражаются черты разносторонне одаренной природы автора. Письмо Петра не монотонно и не бесцветно. Он умеет в нем блеснуть начитанностью, привести ту или другую цитату. Очень нередко цитируется текст св. Писания. Собственноручное письмо к поручику В.Д. Корчмину, командированному "фортификовать" московский Кремль* и приславшему проект укрепления Кремля, полно детальных замечаний на этот проект, технических указаний и распоряжений. "О Къремле. Отъ Свирловой башни до Водовъзводной есть доброго розположения (кромтѣ вилъ у Свирловой, аднакожъ по нужде и сие можеть быть). Что же θасъ (фас) у Водозводной башни F. G. весма безъ всякой обороны здѣланъ, того ради здѣхъ попъравъленъ линеями А. В. С. А передъ Боровицкими вороты i отъ оных до Каменного мосту i до башни Охотново ряду ничего не надлежитъ дѣлать ради горы, точию такие бланки i реданы, какъ у Спасскихъ i Николскихъ воротъ; разве по самой нужде у Боровитскихъ воротъ здѣлать болворокъ (хотя i θасе проѣздъ будет)". И далее в этом большом письме речь идет о болворках, фасах, палисадах, контрэскарпах, горнверках и т.п. Но среди всех этих технических подробностей читаем: "Что же приналежитъ о Θеодосиевой церкви, i в томъ мое мнѣние: лутче оною сломать, нежели еортецию iспортить, iбo не горазда нужно на Москве церквями: чаю i пустыхъ есть; а особлива сия церкоеь не чаю, чтобъ зело была Богу приятна, понеже серебро, на которое оная строена, тако приятно Богу, как Симоново было святому Петру"**. Церковь св. Феодосия в Стрелецкой слободе пред Никольскими воротами сооружена была ненавистными Петру стрельцами; их серебро здесь и разумеет Петр, упоминая эпизод о Симоне-волхве из Деяний апостольских. В письме от 28 июля 1706 года*** в Польшу к Меншикову Петр наказывает ему подлинно проведать о всем, а паче о короле польском. "Хотя и ведаю, - продолжает царь, - что вы о том равное попечение имеете, однакож вспоминать часто не хуже, о чем и святый Петр не стыдился писать к веровавшим" - слова, показывающие знакомство Петра В. с посланиями апостола Петра. К текстам св. Писания прибегает Петр в письмах, в которых хочет выразить овладевшее им горе. "Писмо твое, - пишет он Екатерине 11 янв. 1716 года в ответ на сообщение о смерти царевича Павла Петровича, - полумиль (о чемъ уже прежде увѣдалъ) о незапъномъ случаѣ, которой радость въ печаль пременилъ. Но чтожъ могу на то отвѣтство дать? токмо со многострадалном Iевомъ: Господь даде, Господь i възятъ; яко же годѣ ему, тако i бысть. Буди iмя Господне благославенно отныне i до вѣка"****. Есть в письмах Петра В. строки, свидетельствующие о его знакомстве с классической мифологией, и он щеголяет ее подробностями. Так, в письмах к адмиралу Головину из Курляндии государь, сожалея о том, что шведский генерал Левенгаупт отступает и уклоняется от сражения, сравнивает его отступление с уклонением равнодушного красавца Нарцисса от любви горной нимфы Эхо, которая от этой безнадежной любви настолько высохла, что от нее остался только один голос. "Мы здѣсь великое несчастие iмѣемъ, - пишет царь, - понеже господинъ Леiнгоптъ, яко Нарцицъ отъ Еха, оть насъ удаляетца"*****. В официальных письмах с известием о Полтавской победе Петр участь шведской армий уподобляет участи Фаэтона, сына Гелиоса-солнца, который задумал на отцовской огненной колеснице совершить путь по небесному своду, но не справился с колесницей, чуть было не причинил всемирного пожара и стремглав упал с неба, пораженный молнией Зевса, усмотревшего опасность для вселенной от дерзкой затеи неопытного юноши. "И единым словом сказать, - заключает Петр В. свой рассказ о гибели шведов, - вся неприятельская армия Фаэтонов конец восприяла"******. В письме к Меншикову от 4 июля 1704 года из-под Дерпта встречаем метафору, взятую из астрономии и показывающую знание Коперниковой системы. Приехав под Дерпт, Петр остался недоволен предпринятыми осадными работами. "Все негодно, - с горечью сообщает государь Меншикову, - и туне людей мучили. Когда я спрашивалъ ихъ: для чего так? то другь на друга, а больше на первого" (на Б.П. Шереметева складывали ответственность). Осадные сооружения возведены слишком далеко от города: "Ибо здешнiе господа зѣло себя берегутъ, уже кажетца и надъ мѣру... Но я, - продолжает государь, - принужденъ сiю ихъ Сатурнусову далность в Меркурiусовъ кругъ подвинуть"*******. Вовремя и кстати приведет Петр в тексте письма подходящую русскую пословицу, которая хорошо подчеркивает высказанную им мысль. "Прускому (посланнику) отвѣтовать, - распоряжается он в письме к Ф.А. Головину из Митавы, - понеже онъ желаетъ, когда мы возмемъ, чтобъ отдали; но у меня на сие старое слово: что, не убиθъ медвѣдя, отнюдь кожи сулить не надлежить"*********. Предложение прусского посланника Кейзерлинга заключалось в том, чтобы Курляндию, по изгнании из нее шведов, отдать под управление прусскому королю. Особенно пестрят пословицами письма Петра к Екатерине. "Понеже пословица есть, - читаем в письме от 25 дек. 1712 года из-за границы, - два медвѣдя въ одной берлуге не уживутца - возьми съ собою князь-папу". Взять князь-папу с собою в поездку, о которой идет речь в письме, Екатерина должна, видимо, для того, чтобы предупредить его ссору с кем-то, с кем он не уживается*********. Сообщая Екатерине от 29 янв. 1716 года из Нарвы о плохом состоянии здоровья в пути, из-за чего он был уже готов отказаться от поездки, он успокаивает ее, однако, известием о наступившем затем улучшении; "но вчерашнево дни, какъ поѣхалъ, то часъ отъ часу, слава Богу, лутче стала. I что слышал в диθърагмѣни мѣстѣ****, то въ пути меншеть стала, отчего осмѣлился i ночью ѣхать, но i то безвредно было такъ, какъ прежъ сего. Iтакъ теперь збылась пословица, что обыкновение - другая природа". Петр хочет сказать, что он так привык к поездкам, что ему во время путешествия не вредят и болезни. "Дай Боже милость свою... чтобъ зъ добромъ возвратитца по старой пословице: хотя не скоро, да здорова", - пишет царь дупредительно написанную русскими буквами. "Послѣ вашихъ писемъ, что непъриятели намѣрились отаковать, по ся поры ничего нѣть поновъки (нового); знать у нихъ тверда голанская пословица: тюсхенъ дуть энъ зеге - θюль гого берге леге"************.
______________________
* Журнал, или Поденная записка.., изд. Щербатовым. СПб., 1772. Т. II. С. 158.
** П. и Б. Т. VI. № 1904.
*** Там же. Т. IV. № 1296.
**** Письма русских государей и других особ царского семейства. Изданы Комиссиею печатания грамот и договоров, состоящей при Московском главном архиве Министерства иностранных дел. М., 1861. Т. I. Переписка императора Петра I с государынею Екатериною Алексеевною. № 61.
***** П. и Б. СПб., 1893. Т. III. № 879, 10 авг. 1705 года.
****** Сб. РИО. Т. XI. С. 17, 88-89.
******* П. и Б. Т. III. № 678.
******** Там же. № 887.
********* Письма русских государей. Переписка с Екатериной. № 44.
*********** Там же. № 62. Диафрагма
- поперечная перепонка, отделяющая сердце и легкое от прочих внутренностей. Петр пускает в ход свои сведения по анатомии.
************ Там же. № 37. "Между смертью и победой лежит много высоких гор".
______________________
Если случится, Петр прибегает к образному выражению, не заботясь при этом о красоте образа и не обнаруживая особого вкуса в выборе сравнений. "Объявляю вамъ, - радостно пишет он Екатерине от 14 июня 1710 года, - что вчерашнего дни городъ Выборхъ здался i сею доброю вѣдомостiю (что уже крѣпъкая падушка Санктъ-Питербурху устроена черезъ помощь Божью) вамъ поздравъляю"*. Сравнение Выборга с подушкою для Петербурга едва ли можно найти особенно удачным: оно все же требует пояснения. О битве при Добром 29 авг. 1708 года Петр известил Екатерину в следующих образных выражениях: "Правъда, что я как сталъ служить такой iгрушки не видалъ; аднакожъ сей танецъ въ очахъ горячего Карлуса iзрядно станцовали; аднакожъ болше въсѣхъ попотѣлъ нашъ полкъ"**. Разлад между участниками Северного союза, бывший причиною их неэнергичных действий против шведов, царь в одном из писем обозначил сравнением этого союза с экипажем, запряженным несъезженными конями разного возраста: "О здѣшнемъ объявъляемъ, что балтаемся туне; iбo что маладыя лошади в карѣте, такъ наши соединеныя, а нашаче каренныя: сволочь хотять, да каренныя ни думають"***. Нередко под перо просится острота; при этом если Петр пишет в хорошем настроении духа, блёстки его остроумия согреты теплотой добродушного юмора, какого особенно много в переписке его с Екатериной. Уведомляя ее в сентябре 1711 года о своем приезде в Карлсбад для лечения водами, царь пишет: "Мы сюды дсѣхали, слава Богу, здорова i завътра зачнемъ лечитца. Мѣсто здешнее такъ весело, что мочно чесною тюрмою назвать, понеже междо такихъ горъ сидить, что сонца почитай не видеть; всего пуще, что доброва пива нѣтъ"****. Об ответном визите семилетнего французского короля Людовика XV, которого Петр при свиданиях с ним поднимал на руки, он сообщил Екатерине в письме от 2 мая 1717 года из Парижа: "Объявъляю вамъ, что в прошлой понеделникъ визитовалъ меня здѣшней каралища, которой палца на два более Луки нашева (карлика), дитя зѣло iзрядная образом i станомъ; i по возрасту своему доволно разуменъ, которому седмь лѣтъ"*****. В письме к царице от 11 октября 1718 года Петр поздравляет ее с годовщиною взятия города Шлиссельбурга, острит по этому поводу над шведским происхождением Екатерины (из Лифляндии) и, играя словами (Schltissel - ключ), остроумно намекает на значение взятия Шлиссельбурга в ходе войны. "Поздравъляю вамъ симъ счасливымъ днемъ, въ которомъ руская нога в ваших земляхъ θутъ взяла, и симъ ключемъ много замков отперто"******. В упомянутом уже письме от 27 июня 1709 года с сообщением о Полтавской победе Петр остроумно выразился о шведском короле, судьба которого после битвы была еще в русском лагере неизвестна: "А о короле еще не можем ведать, с нами ль или с отцы нашими обретается"*******. В письмо к Меншикову от 26 апр. 1703 года Петр вложил письмо к П.М. Апраксину, которого он шутя называет воеводой. "Писмо вложенное, - пишет царь Меншикову, - iзволь послать до его милости воеводы, а храбрость его по бегу видна"********.
______________________
* Там же. № 20.
** Там же. № 9.
*** Там же. № 72. 13 июля 1716, г. Борнъгольм.
**** Там же. № 23. Ср.: № 36.
***** Там же. № 95.
****** Там же. № 119.
******* Сб. РИО. Т. XI. С. 18.
******** П. и Б. СПб., 1899. Т. II. № 513. Ср.: № 514.
______________________
Если письмо Петра выходит из-под его пера в те моменты, когда он чем-нибудь недоволен и расстроен, его остроумие разражается горечью злой иронии и жесткой шуткой. Нетрудно представить себе, какое недовольство должна была возбудить в государе неисправность и задержка в доставке артиллерии к берегам Невы в начале 1703 года, когда он собирался продолжать там так удачно начатые взятием Шлиссельбурга военные действия. "Siir, - жалуется царь в письме из Шлиссельбурга в Москву к Ф.Ю. Ромодановскому, - iзвѣствую, что здѣсь великая недовоска алтиллери есть... самыхъ нужныхъ не довезено 3033 бомбовъ 3-хпудовыхъ, трубокъ 7978, дроби i еитилю ни жать там так удачно начатые взятием Шлиссельбурга военные действия. "Siir, - жалуется царь в письме из Шлиссельбурга в Москву к Ф.Ю. Ромодановскому, - iзвѣствую, что здѣсь великая недовоска алтиллери есть... самыхъ нужныхъ не довезено 3033 бомбовъ 3-хпудовыхъ, трубокъ 7978, дроби i еитилю ни еунта, лопатокъ i кирокъ железныхъ самое малое число, а паче всего мастера, которой зашрублеваетъ (sic) запалы у пушекъ, по сей часъ не присланъ, отъ чего прошлоготския пушъки ни одна в паходъ негодна будетъ, отъ чево намъ здесь великая останоθъка дѣлу нашему будетъ безъ чего i починать нелзя. О чемъ я самъ многожды говорилъ Виниусу, которой отпотчивалъ меня Московъскимъ тотчасомъ. О чемъ iзволь ево допросить: для чего такъ дѣлается такое главъное дѣло съ такимъ небрежениемъ, которое тысячи ево головы дороже". Излив свой гнев по поводу недосылки артиллерии в выражениях, не предвещавших голове медлительного Виниуса ничего доброго, подписав письмо и снабдив его датой, Петр спохватился, чтобы указать еще на одно упущение, о котором он и говорит в приписке: "Изъ опътеки ни золотника лекарстеъ не прислана". Далее следует жесткая игра словами: "Того для принуждены будемъ мы тѣхъ лечить, которыя то презираютъ"*. В том же роде острота в письме от 3 авг. 1707 года к А.В. Кикину из Варшавы: "Щербаку i Астровъскому скажи, что онѣ ко мнѣ не пишутъ о моемъ дворѣ, а паче о огородѣ, за то iмъ самъ привезу по каеътану стеганаму доброму"**. Письмо это вообще полно укоризн и упреков за разные неисправности. Раздражительность Петра, так заметная в этом письме, может быть, объясняется не только неприятными известиями и отсутствием известий, но и болезненным состоянием, жестокой лихорадкой, от которой страдал государь в 1707 году в Варшаве. "Писал ты к Макарову, - читаем далее в этом же письме, - что Θедосей (Скляев) был за нѣсколко минуть до смбрти; i сие едваль не зговорясь мы учинили, iбo i я толко θутоθъ за пять былъ до смерти: в самой Iлынъ день уже i людей не зналъ, i не знаю, какъ Богь паки велѣлъ жить: такая была жестокая θибра, отъ которой теперва еще вполы в себя не могу притить!" Слова относительно Щербака и Островского "привезу по кафтану стеганому доброму", как совершенно правильно замечает издатель писем, "надо понимать иносказательно: будут подвергнуты телесному наказанию". Игра словами - нередкая форма, в которую выливается остроумие Петра в письмах. "Правда, что зело жесток сей орех был, однакож, слава Богу, счастливо разгрызен", - так извещал Петр Виниуса о взятии города Нотебурга, старинного новгородского пригорода Орешка. Нотебург был переименован Петром в Шлиссельбург, и это название, как мы видели, подавало также повод к остротам, к сравнению города с ключом, отпирающим многие замки. Оканчивая лечение водами в Пирмонте, Петр пишет Екатерине от 11 июня 1716 года: "Надеюсь, Богу iзволшу, дней въ десять васъ видеть; ибо по трех днях куръ (cur = лечение) iли петухъ нашъ окончаетца"***. 14 авг. 1704 года о взятии Нарвы Петр сообщает А.В. Кикину таким письмом: "Her Hrotvader. Iнова не могу писать, толко что Нарву, которою 4 года нарывала, нынѣ слава Богу, прорвало, о чемъ пространнее скажу самъ. Piter"****.
______________________
* Там же. № 500.
**Там же. Т. VI. № 1886.
*** Письма к Екатерине. № 69.
**** П. и Б. Т. III. № 700.
______________________
Содержание деловой переписки Петра до крайности разнообразно, и обозреть его в небольшой статье по какой-либо системе нет возможности. В письмах оставила следы вся кипучая, неутомимая, разносторонняя деятельность государя. Военные распоряжения, движение войск на театре военных действий, организация военных сил, комплектование и вооружение войска, постройка кораблей, дипломатические сношения, все стороны внутреннего управления, словом все, что занимало мысль Петра в тот или другой момент его жизни - непременно нашло себе отражение в его необъятной переписке. Читая его письма, начинаешь понимать, до какой степени все управление при нем было личным, каким руководящим началом была его мысль, какою громадною и неистощимою движущею силой была его воля, каким возбуждающим средством была его энергия. Его письма, летевшие от него в разных направлениях, как бы от центра по радиусам, были проводниками его мысли и воли. Я беру для примера один день в жизни Петра - 6 июля 1707 года - тот день, на который приходится максимальное количество отправленных им писем из всех дней 1707 года. Исследуем переписку за этот день; это исследование покажет нам разнообразие содержания писем и широту круга лиц, которых они касаются. Собираясь в этот день покинуть Люблин*, где он тогда находился, и отправиться в Варшаву, Петр ответил на последнюю полученную в Люблине корреспонденцию. Им были получены письма от Курбатова, К.А. Нарышкина, кн. Ф.Ю. Ромодановского и Б.П. Шереметева. А.А. Курбатов, обер-инспектор Московской ратуши, ходатайствовал перед государем о распоряжении, чтобы в Ратушу были внесены причитающиеся ей деньги из приказов Адмиралтейского, Поместного и Сибирского, а сверх того, просил указаний по поводу перечеканки монеты. Письмо Курбатова вызвало четыре письма от Петра в Москву: к стольнику Гр. А. Племянникову, одному из членов Адмиралтейского приказа, к думному дьяку Автоному Иванову, заведовавшему Поместным приказом, и к кн. М.П. Гагарину, начальнику Сибирского приказа, ко всем троим о взносе в Ратушу следующих ей денег и о счете с ней и, наконец, к самому Курбатову с уведомлением об этих сделанных по его просьбе распоряжениях и с указанием относительно перечеканки медной монеты и ефимков.
______________________
* Журнал, или Поденная записка.., изд. Щербатовым. СПб., 1770. Т. I. С. 160. Ср.: П. и Б. Т. VI. № 1860, 1861 и 1867.
______________________
Письмо из Пскова от Кирилла Алексеевича Нарышкина, дерптского коменданта, заключало в себе несколько предметов. Нарышкин доносил о рекогносцировке, предпринятой из Дерпта "для поиску над неприятельскими людьми", и о том, что разведочный русский отряд встретился с разведочным же неприятельским отрядом и разбил его. Далее он сообщал о выезде в Дерпт шведского капитана и драгунского урядника и уведомлял государя об исполнении его повеления о высылке дерптских жителей шведов в Москву. Этих известий Нарышкина Петр не коснулся в своем ответе. Но затем шли дела, видимо, очень тревожившие дерптского коменданта и вызвавшие ответ государя. Комендант жаловался на недостаток контингента в одном из подчиненных ему полков - Мурзенковом: он обращался за рекрутами согласно прежнему повелению государя к Т.Н. Стрешневу, но тот рекрут не прислал. Петр отвечает, что послал Т.Н. Стрешневу новый указ. Нарышкин пишет далее, что кн. М.П. Гагарин, которому велено было прислать безденежно ружья для псковских драгун и для Мурзенкова полка, безденежно ружей не присылает, просит за них денег, а денег взять неоткуда. Петр успокаивает коменданта сообщением, что к кн. Гагарину также посылается новый указ. Следует в письме Нарышкина жалоба на псковского провиантмейстера, не выдающего на 1707 год окладного хлебного жалованья трем дерптским солдатским полкам. Петр предписывает в ответе с выдачей хлебного жалованья повременить. Следующий пункт письма Нарышкина - сообщение о состоянии сооружавшейся засечной линии, которая еще не окончена. Нарышкин спрашивает, кому за этим делом наблюдать. Петр отвечает приказанием линию, где попорчена, чинить, щадя, однако, силы местного крестьянского населения, "усматривая, чтоб трудности людей не было, понеже ныне людем не без труда есть, первое, что деловая пора, другое и то не малое дело, что на Луках крепость делают". Особого наблюдателя за этими работами государь, однако, не назначил. Нарышкина затрудняла путаница, происшедшая в назначении командира солдатского Митчелева полка, находившегося в его округе. Кн. А.Д. Меншиков назначил командиром в этот полк Видима фон Фенихбира; но он не прибыл, а вместо него Б.П. Шереметев прислал в командиры другого иноземца, полковника Бокана. "И о сем, Ваше Величество, - спрашивает Нарышкин, - что укажешь?" Петр сообщил, что вместо Митчелева полка дерптскому коменданту будет прислан другой полк. Наконец, Нарышкин сообщал об измене сержанта Смольянинова, который пытался отъехать к неприятелю, но пойман и с пыток повинился, что действительно хотел отъехать в Ревель. Петр отвечает: "Сержанту Смольянинову... учинить то, чего он достоин".
Перечисленными предметами исчерпывается содержание письма К.А. Нарышкина, но не исчерпывается содержание ответа Петра. Государь касается еще одного дела, о котором, вероятно, шла речь в предыдущем письме Нарышкина: деланием об устройстве подкопов под дерптской крепостью. "При сем еще в запас объявляю, - пишет он, - что под болварками всеми в Дерпте, а наипаче под теми, где сии слова А. В. на чертеже поставлены, зделать подкопы, дабы в нужное время возможно сию фортецыю подорвать, а наипаче под вышеписанными двема так крепко зделать, чтоб с фундаменту разорило; а под новой, чаю, не надобно подкопа, понеже деревяной: мочно зжечь, однако в запас зделать; для которого дела посылаетца к вам подкопщик. Однакож сие дело надлежит тайно делать, а наипаче от жителей тамошних. Также и пороху во оные до указу не класть". По поводу письма К.А. Нарышкина Петр, кроме обширного ответа ему, отправил еще письма: в Москву Т.Н. Стрешневу с энергичным подтверждением о немедленной отправке рекрут в Мурзенков полк*, затем в Петербург к Ф.М. Апраксину о высылке из Нарвы в Дерпт одного поручика для управления дерптской артиллерией и в Минск к кн. А.И. Репнину о высылке в Дерпт подкопщика. Кроме того, в упомянутом уже ранее письме от того же 6 июля к кн. М.П. Гагарину наряду с распоряжением о взносе денег из Сибирского приказа в Ратушу было включено и распоряжение о безденежной высылке ружей к дерптскому коменданту Нарышкину**.
______________________
* П. и Б. Т. VI. № 1859.
** Там же. № 1855, 1859, 1860, 1857, 1851. Письмо К.А. Нарышкина см.: П. и Б. Т. V. С. 511-513.
______________________
В отправленном в тот же день, 6 июля, ответе на письмо кн. Ф.Ю. Ромодановского от 20 июня Петр подтверждает свое прежнее распоряжение по делу об участниках астраханского бунта, розыском о которых был занят Ромодановский, и предписывает передать другое политическое дело: о соучастниках Анны Ивановны Монс, обвинявшейся в то время в колдовстве и в привораживании к себе Петра, на решение общего совета бояр. Кроме этих двух предписаний, Петр приказывал еще князю в том же письме прислать к нему в находившийся при нем в Польше Преображенский полк* полкового писаря, выбрав для того из подьячих доброго и заобычайного человека.
______________________
* Журнал, или Поденная записка... Т. 1. С. 161.
______________________
Б.П. Шереметеву, стоявшему тогда в г. Остроге, Петр в рассматриваемый день, 6 июля, отправил два письма. В них он отвечал на вопросы, затронутые в письме Шереметева к нему от 27 июня. Шереметев доносил о сборе контрибуции с вотчин князей Вишневецких. Петр заметил по этому поводу в своем ответе: "Для Бога в кантрибуции не омедливай по указу". Фельдмаршал просил далее позволения взять молодых людей "недорослей Преображенской и Семеновской лейб-гвардии" для назначения их на места подпоручиков в подчиненные ему полки. Петр предоставляет ему выбрать требуемых офицеров из урядников и недорослей Семеновского полка, прибавляя при этом: "А из Преображенскова сам выберу". В письме Шереметева содержалась еще просьба: он ходатайствовал о назначении к нему переводчика для перевода с немецкого языка документов, поступающих в его главную квартиру. Петр предлагает ему обратиться за переводчиком в Москву в Военный приказ; при нем, в царской главной квартире такового не имеется. Кроме этих ответов на донесение и просьбы Шереметева, государь в одном из писем от 6 июля, предупреждая фельдмаршала о предстоящем походе в Литву, дает ему предписание принять меры к устройству подвоза припасов русским войскам по новому направлению, именно не через Киев, как возили раньше, а через Смоленск, Слуцк или Минск. Почтовые сношения должны производиться еще по прежнему направлению до тех пор, пока сам Шереметев двинется с места*.
______________________
* П. и Б. Т. VI. № 1860 и 1861. Письмо Шереметева (Там же. С. 233-234).
______________________
Последнее письмо, написанное Петром 6 июля 1707 года, переносит нас в другую область, в землю донских казаков; это письмо к князю Юрию Владимировичу Долгорукому, находившемуся в Троицкой крепости (на Таганроге). Долгорукому Петр писал о высылке с Дона нашедших себе там приют и укрывающихся беглых посадских и крестьян. Этих беглецов царь приказывает переписать и выслать с провожатыми по-прежнему в те города и места, откуда кто бежал; если найдутся между ними преступники, воры и забойцы - таковых отослать под караулом в Москву или в Азов. Долгорукому поручалось далее произвести расследование о притеснениях, причиненных полковнику и жителям Изюмского полка бахмутским станичным атаманом Булавиным, разорившим у изюмцев солеваренные ними преступники, воры и забойцы - таковых отослать под караулом в Москву или в Азов. Долгорукому поручалось далее произвести расследование о притеснениях, причиненных полковнику и жителям Изюмского полка бахмутским станичным атаманом Булавиным, разорившим у изюмцев солеваренные заводы, из-за которых у бахмутцев шли с изюмцами споры, а также о сопротивлении, оказанном бахмутцами дьяку Горчакову, посланному из Воронежа досматривать и описывать эти спорные места. Произведя это расследование, Долгорукий должен был позаботиться о размежевании спорных угодий между враждующими донцами и жителями Изюма*.
______________________
* Там же. № 1852.
______________________
Итак, 6 июля 1707 года Петр в своей переписке как бы окинул взором громадное пространство. Он писал в Москву, в Дерпт, в польскую Украину, в Донскую область. Он коснулся в отправленных письмах, по меньшей мере, 20 дел. Приведем еще раз их перечень. В круг этих дел вошли: уплата в Московскую ратушу причитающихся ей сумм"из приказов Адмиралтейского, Сибирского и Поместного, перечеканка монеты, комплектование рекрутами стоявшего в Дерпте Мурзенкова полка, снабжение этого полка и драгунского псковского оружием, выдача хлебного жалованья трем дерптским солдатским полкам, сооружение оборонительной линии в дерптском обер-комендантстве, перевод Митчелева полка в другой округ, предание суду изменника и совершивших проступки офицеров, назначение командира дерптской артиллерии, устройство подкопов под дерптскими укреплениями, политические розыски по делу астраханских мятежников и по делу Монс, присылка в Преображенский полк полкового писаря, пополнение офицерами полков в армии Шереметева, посылка к Шереметеву переводчика, контрибуция, собираемая Шереметевым с вотчин в местностях расположения его армий, новое направление подвоза припасов к русским в Польше, высылка из Донской области беглых посадских и крестьян, расследование конфликта между донскими казаками - бахмутцами и жителями Изюмского полка и размежевание между ними спорных угодий. Вот перечень, который, несомненно, уже утомил читателя, устало скользящего по нему взором. Но вся перечисленная в нем масса дел едва ли утомила Петра! А между тем, каким упорным трудолюбием надо было обладать, чтобы решить, не откладывая, все эти вопросы, какую огромную память надо было иметь, чтобы в них отчетливо разобраться, чтобы припомнить каждый из попавших в полосу его внимания предметов со всеми его конкретными и мелочными подробностями, какое присутствие духа, чтобы не только не растеряться в этом кипучем водовороте донесений, жалоб и просьб, но и дать каждому твердое руководящее указание! Как хорошо надо было знать то множество лиц, с которыми приходилось иметь ежедневно сношения, притом знать их не с внешней стороны только, но и изучить внутренние свойства и особенности каждого, чтобы, обращаясь к одному - подкрепить даваемое ему указание ласковой просьбой, адресуясь к другому - прибегнуть к угрозе, а к третьему - написать деловое письмо в шутливом тоне. И такую работу приходилось вести изо дня в день, иногда неоднократно и настойчиво возвращаясь к одному и тому же делу, чтобы тем вернее и надежнее достигнуть его исполнения. 6 июля 1707 года перед отъездом из Люблина в Варшаву Петр, как мы видели, писал Шереметеву о новой организации сообщения находившейся в польских землях русской армии с Москвою. 14-го из Варшавы царь вновь пишет Шереметеву о том же предмете, требуя дать ответ, как исполнено дело. Точно так же он возвращается и к вопросу о сборе контрибуций. В письме от 6 июля он пишет: "Для Бога в кантрибуции не омедливай по указу". Письмо от 14 июля он заключает словами: "А паче всего изволь трудитца в выбирании кантрибуции"*. Царь хорошо знает, что такое повторение не будет лишним.
______________________
* Там же. № 1867.
______________________
В 1707 году, о котором идет речь, Петр ведет все управление лично, потому что он действует один. Нет учреждений, которые разгружали бы это бремя личного управления и освобождали бы государя от мелочей и подробностей, оставляя за ним только руководящие идеи и направления. В Москве остается министерская консилия - бесформенная и невлиятельная тень прежней Боярской думы - и клонящиеся к разрушению, чтобы уступить место губерниям, приказы. Петр ведет переписку с лицами, а не с учреждениями. Но недостаток учреждений дает себя знать, и вот в 1711 году "для всегдашних отлучек наших" создается правительствующий Сенат, который должен работать самостоятельно, действуя от имени государя, должен даже совсем заменять отсутствующего государя. Однако управление и тогда не перестает быть личным. С возникновением Сената в переписке Петра Великого стало одним корреспондентом больше. С 1711 года открывается новый и обширный отдел этой переписки: многочисленные, также по обыкновению краткие и сжатые письма-указы, начинающиеся обращением "господа-сенат" и касающиеся множества всевозможных крупных и мелких предметов. С учреждением Сената не прекратилась непосредственная переписка Петра и с теми лицами, которые были подчинены Сенату и получали от него указы.
Ум Петра Великого отличался не только способностью овладевать сразу множеством разнообразных предметов и не теряться среди этого множества; его отличительною особенностью была также способность одновременно и с одинаковым интересом охватывать предметы совершенно различных калибров. Его мысль могла работать над важнейшими вопросами внешних отношений, над планом военных действий, над крупными вопросами администрации и т.д. и в тоже время с одинаковой ясностью касаться каких-нибудь самых последних мелочей. В его памяти одновременно совмещались крупные и мелкие вещи, и первые нисколько не подавляли и не оттесняли собою вторых. Хорошо известно, что Петр не был вовсе отвлеченным мыслителем. Общие понятия и отвлеченные идеи ему не давались. Его мышление не совершало тех отвлеченных операций обобщения, восхождения от частностей к общему, схематизации, которые помогают нам овладевать множеством предметов посредством немногих категорий. Его мышление было конкретным; оно работало над конкретными представлениями, не обобщая их, не возводя в общие понятия и не размещая в стройные схемы. Сочетание крупных предметов с мелочами в переписке Петра - одна из наиболее поразительных черт этой переписки. Она уже достаточно заметна и в разобранных выше письмах от 6 июля 1707 года. Но приведем все-таки еще несколько примеров. В письме от 8 февр. 1706 года к А.В. Кикину, который был послан в Митаву для наблюдения за действиями стоявшего в Риге Левенгаупта, Петр отдает подробные распоряжения о подкопах под Митавским замком, который надо взорвать в случае оставления Митавы, сообщает о возможных движениях главной шведской армии, предостерегает против опасности быть отрезанным этой армией, предписывает перевезти медную артиллерию к Полоцку или к Пскову. "В протчемъ, - заканчивает он это полное тревожного ожидания письмо, - чините по прежънимъ указомъ i смотрите i дѣлайте прилѣжно, что возможно, в чемъ Господь Богъ помоги вамъ". Но уже подписав письмо, несмотря на тревогу, навеянную мыслью о серьезных последствиях предстоящего движения главной шведской армии, Петр делает еще приписку: "Садовъника, которой былъ в Питербурхѣ, найми на годъ"*. Ктому же Кикину Петр пишет 30 апреля 1710 года о приостановке движения пехотных полков под Выборг и о снабжении хлебом Котлина острова. А между этими распоряжениями читаем: "Также со двора Лариона Думашева к невестке моей, царице, вели отпустить несколько возов сена"**. 26 июля 1707 года царь, находясь в Варшаве, отправляет письмо к коронному великому гетману Адаму Сенявскому в ответ на его письма с известиями о притеснениях, чинимых находящимися в Польше русскими войсками местным жителям и предлагает учредить для наблюдения за поведением войск смешанную русско-польскую комиссию. В тот же день он пишет голландскому купцу Ив. Люпсу о том, чтоб доставил в Петербург хороших анчоусов, оливок и сельдей по бочке, а также, чтоб выслать туда же фонтанного мастера***. Царь сам делает распоряжение о найме хлебника и о выучке его печь крендели, рассуждая притом, как это сделать лучше и дешевле. "Говорилъ я Готовцову, - пишет он к генералу Вейде от 21 сент. 1717 года, - чтобъ нанять калашника, которой крендели дѣлаетъ, но нынѣ лутче разсуждаю, чтобъ изъ салдатъ или изъ неслужащихъ, или хотя и изъ людей оθицерскихъ, дѣтину доброва изъ хлѣбниковъ или изъ харчевниковъ оставить, чтоб выучился. Сие будет лутче и дешевле"****. В указе из Сум к московскому коменданту кн. М.П. Гагарину от 28 дек. 1708 года Петр распоряжается о рассылке шведских пленных из Можайска по монастырям и затем прибавляет: "Книги θранцузской, которую переводит Борис Волков, о кавалерах***** фигуры возми и отдай вырезать Блекланту. Буде же ее у Волкова нет, то спросить у Михаила Шафирова". В изгибах его памяти хранится сведение, как надо разыскать вещь, у кого ее спросить, если она не окажется там, где он ее указывает: если нет у Волкова, надо спросить у Шафирова. Подписав письмо, Петр делает еще postscriptum: "Подлинную книгу ту, которую вам отдал Ознобишин, пришли сюды"******. 25 января 1709 года оттуда же из Сум Петр шлет тому же Гагарину приказ какую-то книгу, которую переводит Головкин, напечатать амстердамским шрифтом и при этом указывает, каким именно: "амстрадамскою среднею печатью, которою напечатана кумплементальная книжка". Следовательно, надо было припомнить о кумплементальной книжке и о шрифте, которым она напечатана*******. В письме к нему же от 4 января 1709 года царь пишет: "У господина Филатьева возми препорциниальной циркуль и пришли сюды. Также купи простых цырколей десятка два или три и пришли сюды, купно с медными перышками, которыми рисуют"********. Заботу о присылке циркулей и медных перышек можно было бы поручить кому-либо другому, но Петр не полагается на людей и, как хороший, рачительный хозяин, все хочет делать сам или, по крайней мере, смотреть за всеми мелочами своего хозяйства своим глазом - "понеже, - как выразился он в одном из указов, - за глазами много диковинок бывает", т.е. много самых неприятных сюрпризов, если не присмотреть за всем самому. В письме от 9 авг. 1709 года к тому же московскому коменданту из Киева он заказывает ему "зделать одеяло теплое лисье черевье и покрыть какою-нибудь лехкою парчею, только без золота"*********. В 1710 году предписывает ему купить на Москве и прислать немедленно материи золотой доброй по белой или по алой земле на юбку племяннице Анне Ивановне по случаю предстоящего бракосочетания ее с герцогом курляндским**********, а собираясь провести святки 1709 - 10 года в Москве, пишет московскому коменданту: "Для житья нашего в Коломенском вели приготовить избушки две или три, в которых бы тараканов не было"***********.
______________________
* Там же. Т. IV. № 1072.
** Сб. РИО. Т. XI. С. 19.
*** П. и Б. Т. VI. № 1876 и 1874.
**** Сб. РИО. Т. XI. С. 55.
***** "Icтopia о ординахъ iлi чинахъ воинскихъ паче же кавалерскихъ".
****** Сб. РИО. Т. XI. С. 119-120.
******* Там же. С. 122.
******** Там же. С. 121].
********* Там же. С. 124.
********** Там же. С. 141.
***********Там же. С. 130.
______________________
В письмах Петра не только отображается внешнее формальное свойство его ума: его способность овладевать крупными явлениями одновременно с тысячей мельчайших подробностей и представлять себе каждую из этих подробностей до последней степени отчетливо и ясно, но становятся видны и внутренние черты его духовной природы: преобладавшие у него идеи и воодушевлявшие его чувства. Мы постигаем суть его миросозерцания. Мы начинаем видеть, как у него дело, которое его занимает, господствует над чувствами, его волнующими, как у него общее дело преобладает над личными и частными интересами. Нельзя сказать, чтоб Петр не умел глубоко чувствовать; но свое чувство он заглушает, весь отдаваясь занимающему его делу. Известие о смерти любимой матери, скончавшейся 25 января 1694 года, которое он сообщает в Архангельск Ф.М. Апраксину, полно глубокой скорби: "Федор Матвеевич. Беду свою и последнюю печаль глухо объявляю, о которой подробно писать рука моя не может, купно же и сердце". В этих словах много печали; они звучат, как комья земли, бросаемые на крышку только что опущенного в могилу гроба. Петр готов перенести постигнувшую его беду, покоряясь воле Божьей. "Обаче, - продолжает он письмо к Апраксину, - воспоминая апостола Павла: яко не скорбети о таковых и Ездры: еже не возвратит день, иже мимо иде - сия вся, елико возможно, аще и выше ума и живота моего (о чем сам подлинно ведал), еще поелику возможно, разсуждаю, яко всемогущему Богу и вся по воле своей творящу. Аминь". Но затем тотчас же в этом же письме Петр обращается к делу, в то время его более всего занимавшему, к сооружению и снаряжению кораблей в Архангельске для экспедиции по Белому морю. Сам он не может еще выехать туда из Москвы, но пишет Апраксину о мельчайших подробностях этого дела. "По сих, яко Ной, от беды мало отдохнув и о невозвратном оставя, о живом пишу. Понеже по обещанию моему, паче же от безмерной печали, незапно зде присетити хощу и того для имам некия нужды, которыя пишу ниже сего: 1) Посылаю Никласа да Яна для строения малаго корабля и чтоб им лес и железо, и все к тому было вскоре готово, понеже рано приехать имеем; 2) полтораста шапок собачьих и столько же башмаков разных мер сделать, о чем в готовности не сомневаюсь. И желаю от Бога купно здравия компании вашей"*. Всего на четвертый день после смерти матери - письмо помечено 29 января - еще под тяжестью понесенной утраты, он уже может писать о собачьих шапках и башмаках!
______________________
* П. и Б. СПб., 1887. Т. I. № 21.
______________________
Петр не чужд способности отозваться и на чужое горе и обратиться к горюющему человеку со словом утешения; но это слово утешения он скажет среди многих других безразличных слов, среди распоряжений о делах, о которых он думает и которыми должен заниматься тот, к кому он обращается. В 1702 году у Ф.М.Апраксина умерла жена. Петр пишет ему от 21 октября 1702 года, отдает в письме распоряжения о кораблях, о плотниках и о других предметах. И только в заключении письма находятся следующие, дышащие искренним сочувствием строки: "Пожалуй, государь Федор Матвеевич, не сокруши себя в такой своей печали; уповай на Бога. Что же делать? И здесь такие печали живут (бывают), что жены мрут и стригутца"*. 10 сентября 1705 года Петр уведомляет только что похоронившего мать Ф.А. Головина о своем согласии на принятые им меры, а затем прибавляет: "Слышу, что вы зело печалны о смерти материной. Для Бога, iзволте разсудить, понеже человѣкъ старой i весма давно болной** былъ".
______________________
* Там же. Т. П. № 468.
** Там же. III. № 920. Ср.: Т. IV. № 1362 к Г.И. Головкину 22 сентября] 1706 года: "А о матери не изволь печалитца (ибо и моя тетка так же определилась); а как бы моя мать в таких летах умерла, истинно б не точию печален, но и благодарен был, что Бог таких лет допустил".
______________________
Общее государственное дело должно быть для каждого на первом плане; перед ним должны отступить все частные расчеты и замолкнуть все личные чувства. В инструкции князю Вас. Влад. Долгорукому о скорейшем выступлении в поход для действий против Булавина, предписывается ему постоянно сноситься с Толстым, находящимся в Азове. К инструкции Петр делает собственноручную приписку: "Такоже и cie напоминаю вамъ, что хотя вы с вышереченнымъ Толстымъ имѣете нѣкоторою противность, однакоже для сея причины надлежитъ оное отставить, дабы въ дѣлѣ помешки не было"*. На себя Петр смотрит как на первого служащего этому общему государственному делу, и не раз в письмах он прямо говорит о своей службе. Так, описывая Екатерине сражение при Добром, он употребляет выражение: "какъ сталь служить, такой iгрушки не видалъ"**. Сообщая Ф.М. Апраксину 10 мая 1703 года о победе над шведскими судами в устье Невы, Петр пишет: "Хотя и недостойны, однакож от господ фелтмаршала и адмирала мы с господином порутчиком*** учинены кавалерами святого Андрея"****. 19 марта 1707 года в письме к Кикину из Лемберга Петр делает приписку: "Такожъ прошу iзъ Нарвы денги Moi прислать; такожъ у господина адмирала iзходатайствовать заслуженое жалованье i прислать"*****. От 13 февр. 1704 года сохранилась ассигновка на выдачу жалованья морским чинам, и в ней под словами: "Корабелному мастеру Петру Михайлову триста шездесят шесть рублев" находится собственноручная расписка: "Принел i росписался"******.
______________________
* Сб. РИО. Т. XI. С. 31.
** Письма к Екатерине. № 9.
***А.Д. Меншиковым.
**** П. и Б. Т. П. № 524.
***** Там же. Т. V. № 1638.
****** Там же. Т. III. № 625.
______________________
Живую и неподдельную радость возбуждает в Петре замеченное им в ком-нибудь искреннее намерение служить государственному делу. Узнав о желании Конона Никитича Зотова, сына своего учителя Никиты Моисеевича, добровольно поступить на службу во флот, чтобы научиться морскому делу, Петр не может удержаться, чтобы не написать молодому человеку несколько строк, хорошо отражающих его настроение в тот момент, когда писалось это письмо: "Вчерашнего дня я виделъ писмо у отца вашего, отъ васъ ко оному писанное, в которомъ сенц тотъ есть, чтобъ вамъ обучитца службѣ, на море приналежащей. Которое ваше желание зело мы любезно принели i можемъ такъ сказать, что мы ни отъ единого человека iзъ Россиянъ такова надобного прошения не слыхали, в которомъ вы первый объявились, понеже зело рѣтъко случаетца, дабы кто iзъ младыхъ, оставя в компанияхъ забавы, своею волею шуму морского слушать хотѣлъ. В протчемъ желаемъ, дабы Господь Бог вамъ въ семъ (зело iзрядном i едва не первомъ на свѣте почитаемомъ) дѣлѣ благословилъ i счасливо во свое время к отечеству возвратилъ. Piter"*. Но, может быть, гораздо чаще Петру приходилось сталкиваться с противоположным настроением своих сотрудников, и тяжелый вздох вырывается у него иногда при виде уклонения от работы при мысли о своем одиночестве. "Мы, слава Богу, здоровы, - пишет он Екатерине, - толко зело тежело жить, iбo я левъшею не умѣю въладѣть, а в адной правой рукѣ принужденъ держать шпагу i перо; а помочниковъ сколко, сама знаешь"**. В сентябре 1703 года Ф.М. Апраксин обратился к царю с ходатайством за брата: брат пишет, что на него возложено тяжелое поручение идти к городу Ямам с двумя драгунскими полками, в обоих полках меньше полуторы тысячи человек, пехоты ему не дано ни одного человека, и с такими ничтожными силами ему велено оберегать от неприятеля города Ямы и Копорье с их уездами. Федор Матвеевич просит освободить брата от этого трудного поручения. "Если тебе, государю, не в гнев, умилосердися над ним, прикажи его свободить... Сотвори милость свою. С кем ему такую великую украину охранить? Кроме самой его конечной погибели, ничего не будет".
______________________
* Там же. Т. VI. № 1955.
** Письма к Екатерине. № 80.
______________________
Петр увидел в этой просьбе желание Петра Матвеевича Апраксина отлынить от трудного дела, да притом и ложь; ему кроме драгун даны были также и пехотные полки: Вилимов полк фон Делдина да Петровский полк Девсона. Кроме тех 1200 человек, которые стоят в Ямах гарнизоном. "Зело досадно, - заканчивает царь свое письмо к Федору Матвеевичу, - что пишут все ложь да бедство, чего не бывало. О чем я прошу, пожалуй, отпиши к нему, чтоб он ответствовал против сего писма, так ли все, или я солгал? Тогда увидишь истину; никто не хочет прямо трудитца"*.
______________________
* П. и Б. Т. II. № 589. Ср.: Там же. С. 651.
______________________
Прибавить в письмо, иногда собственноручно, строку-другую с угрозою за неисполнение поручаемого дела Петр не считает лишним. Такие строки должны были подкреплять отданное распоряжение. С кн. Д.М. Голицыным Петр держится обыкновенно холодного и сухого, но вполне корректного тона. Однако, сообщая ему о полученных от польских министров жалобах на завладение кем-то из русских польскими маетностями в Киевском краю и поручая произвести строжайшее расследование, кто это сделал, виновного прислать под караулом, кто б он ни был, а взятые незаконно деревни возвратить их владельцам, Петр, несмотря на всю корректность тона письма, вставляет в него направленный по собственному адресу князя довольно выразительные слова: "А ежели поманишь, то собою заплотишь", и еще раз повторяет предписание возвратить маетности их хозяевам*. Подтверждая вторично обращенное к московскому коменданту кн. М.П. Гагарину требование о неоплошной высылке в Петербург пятой части провианта, Петр прибавляет к этому коротенькому, написанному чужою рукою письму сделанную собственноручно приписку: "Подъ опасенiемъ жестокого штрафа"**.
______________________
* Сб. РИО. Т. XI. С. 92.
** Там же. С. 148.
______________________
В гневе Петр обращается к вызвавшему его гнев корреспонденту напрямки и не стесняется ему в лицо называть вещи своими именами. "Писмо ваше нам вручено, - пишет он обер-инспектору Московской ратуши А.А. Курбатову, - которое мы со удивлением видели, ибо о юфте испрашиваешь указу, сам владычествуешь, пиша, что уже указ посылаешь о продаже. Которая ваша дерзость вас приведет, что должен будешь все вексели и заморской платеж от себя платить. И впредь о таких своих плутнях ко мне не пиши"*. "Господинъ маеоръ, - читаем мы в письме к кн. В.В. Долгорукому, назначенному командовать войсками, посланными против мятежника Булавина, - письмо ваше я получилъ, въ чемъ зело печально, что дуракъ Бильсъ такъ изрядной полкъ дуростью своею потерялъ; аднако жъ какъ будуть являтца из солдатъ (понеже не все праподутъ), опять помалу оной полкъ устроить потщися"**. - "Салдатам вели давать правианту, - пишет Петр кн. А.И. Репнину, - на месяц по два четверика. А что Ржевской объявил вам нашим указом, чтоб давать на полтора четверика, и то он, дурак, солгал"***. - В письме к кн. Гр. Ф. Долгорукому читаем такие жесткие строки: "Я зело удивляюсь, что вы на старости потеряли свой разум и дали себя завесть всегдашним обманщикам и через то войска в Польше остановились"****.
______________________
* П. и Б. Т. VI. № 1893.
** Сб. РИО. Т. XI. С. 39.
*** П. и Б. VI, № 1871.
**** РГАДА. Тетр. зап. 1715 г. Л. 61.
______________________
Но Петр готов простить виноватого в случае чистосердечного принесения повинной. В 1704 году Петр Матвеевич Апраксин, командуя отрядом войск под Нарвой, проглядел высадку 700 человек шведов, приставших к берегу на мелких судах (галиотах). Высадившиеся пробрались в Нарву и усилили ее гарнизон, в то время как русские собирались осаждать этот город. "Я никогда не слыхал от вас, - пишет Петр через месяц Федору Матвеевичу Апраксину, - о худом деле брата твоего (пропуск галиотов); но сегодня слышал... что вы зельными слезами просили. Я иного не знаю писать, понеже он ни единой покорности в оном не приносит, и не точию сие, но и еще себя права творит, вменяя нам в младенчество. Однако вам, яко другу, объявляю: естли принесет публично нерадение и неисправность свою, то я простить не оставлю взыскание; буде же инак, то можешь сам разсудить, как может быть милость, когда согрешая и вину принесть не хощет?" Подписав письмо, царь прибавил еще приписку: "Подлинно прошу, чтоб сего конечно писма виноватой не ведал"*; он желал, видимо, чтобы Апраксин покаялся искренно и по доброй воле, а не по его письму. В 1706 году старый служака и приказный делец думный дьяк А.А. Виниус уехал без позволения государя из-под Гродна, за границу, в Пруссию. В свое оправдание он приводил, что принужден был направиться к прусской границе, не будучи в состоянии во время движения шведов достать лошадей, чтобы доехать до московской границы. Открылся также и другой более ранний эпизод, относящийся к 1703 году. Оказалось, что Виниус, жаловавшийся царю на скудость своих средств, поднес в 1703 году 10 000 руб. Меншикову, чтобы тот оставил его на занимаемом месте во главе Сибирского приказа. На просьбы о прощении Петр 18 июня 1707 года ответил: "Господинъ Виниусъ. Писма ваши три я принялъ, на которыя отв ѣтствую, что какъ вы свою по ѣздку ни разсуждаете, однакожъ оная не безъ вины есть; что же вы тутъ поминаете, что отчюжденъ от милости, i в томъ можете сами разсудить: пока вы постоянно шли, тогда i я к вам теплее былъ, а когда сказывать стали, что нечево ѣсть, а десеть тысячъ в одну ночь дали, тогда i меня сие ваше непостоянство отъ васъ отдалило. Но нын ѣ, ежели хочете паки возвратитца, то во въсемъ прощение получите; такожъ i все ваше вамъ отдано будетъ; в томъ можете веема надежны быть"**.
______________________
* П. и Б. Т. III. № 670.
** Там же. Т. V. № 1805.
______________________
Что еще важнее, Петр настолько владеет собою и настолько господствует над своим самолюбием, что готов сам признать свою ошибку - черта, которую он проявляет в воспоминаниях о своих прошлых поступках и даже в законодательстве. Вспоминая о начале Шведской войны, он откровенно заявляет, что начали войну, "как слепые". В законодательстве он не прочь признать то или другое свое распоряжение ошибкой, говоря: "Сие тогда не осмотря учинено", - как он выразился о постановлении, в силу которого Сенат, контролирующий коллегии, должен был составляться из президентов коллегии, и таким образом выходило, что эти президенты оказались сами у себя под контролем. Но ошибка, сделанная царем, больно иногда давала себя чувствовать другим людям, и Петр, сознавая это, готов тотчас же просить прощения у напрасно обиженного им человека. Явившись 23 августа 1710 года на адмиральский корабль, Петр вышел из себя, найдя множество упущений в его оборудовании. "Гротъ θадаръ, - пишет он виновному, по его мнению, в этих упущениях адмиралтейцу А.В. Кикину, - сего моменту при ѣхалъ я на карабль адмиральской, на которомъ многово не обр ѣлъ, что потребно, а именно: большого катла, аконницы ни единой, столяра и плотника такоже ни одного... такоже ни стола, ни стула, въ чемъ мн ѣ не безъ стыда будетъ тако мой карабль адмиралу представить, в чем будете вы отв ѣть въ семь просмотрит дать"*. Но, расследовав обстоятельнее дело, Петр понял, что погорячился и обвинил Кикина напрасно. "Д ѣдушка! - обращается он к нему на этот раз по-русски, что звучит гораздо теплее, - пожалуй, прости; нын ѣ осв ѣдомился, что безхитросно, кром ѣ васъ, то учинилось и объявилось"**.
______________________
* Сб. РИО. Т. XI. С. 20. № XXX.
** Там же. С. 28.
______________________
______________________
* См., напр.: Сб. РИО. Т. XI. С. 20, 27, 37, 38.
** П. и Б. Т. II. № 864.
______________________
______________________
* РГАДА. Тетради записн. 1720 г. № 54.
** Письма к Екатерине. № 123.
*** Любимая собака Петра В..
**** Кн. М.Ф. Жировой-Засекин.
***** Кн. Ю.Ф. Шаховской.
****** Карлик Яким Волков.
******* П. и Б. Т. IV. № 1179.
******** Там же. Т. II. № 489.
********* Там же. Т. VI. № 2081.
______________________
Есть среди писем Петра такие, которые бросают свет в интимный уголок его теснейших отношений и рисуют нам ту сторону его духовного облика, которая без них осталась бы нам совсем неизвестной. Это семейная переписка Петра, переписка с его второй семьею. Отношения к первой жене и сыну от нее были всегда неладны. Писем Петра к первой жене не сохранилось, да их, вероятно, и не было. Письмо к нему царицы Евдокии в Архангельск содержит упреки, что он ей ничего не пишет*. Письма к сыну черствы и холодны. Письмо начинается или без всякого обращения, или Петр ставит в начале письма обращение по-немецки "Зоон", что также не вносит особенной теплоты. Отцовские письма не приносили царевичу никаких приятных известий; напротив, неоднократно он находил в них самые неприятные сюрпризы. Не было сказано в них хотя бы одного слова ласки, а обширные письма 1715 года после смерти жены царевича, в которых Петр решил откровенно и окончательно объясниться с ним, полны горечи и сарказма.
______________________
* Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1858. Т. II. С. 406: "Как ты, свет мой, изволил пойтить, и ко мне не пожаловал не отписал о здоровьи ни единой строчки" (1694 г.).
______________________
Но в отношения ко второй семье Петр вносил немало нежности, иногда, разумеется, в свойственной ему шутливо-грубоватой форме. "Поц ѣлуй за меня Лизетку, - пишет он дочери царевне Анне Петровне от 22 марта 1721 года, - и болшую шумную д ѣвчищу Натальицу"* (дочь? род. 1718 + 1725). В более раннем письме к Анне Петровне от 4 янв. 1717 года царь извещает ее о рождении царевича Павла: "Объявляем Вам, что мать окотилась и принесла другого рекрута Павла. И поздравляю с другим братом, а первого поцелуй и от меня и от брата"**. В письме к сестре царевне Наталье от 31 марта 1716 года царь выражает ей благодарность за ее заботы о его "детках" и сам проявляет трогательную заботливость о младшем сыне, грудном младенце, которого стали тогда отлучать от груди. "Изволила писать, что давали есть Петрушеньке, и я с матерью (т.е. с Екатериной) говорил, она сказывает, что пора; извольте с Богом кормить"***. Но особенной теплотой проникнуты его письма к Екатерине. Уже самое обращение к Екатерине свидетельствует о теплом чувстве. В первых письмах он называет Екатерину шутливо: Матка, Мудер, Хозяйка, а затем в позднейших обращается к ней с неизменно нежным названием: "Катеринушка, друг мой сердешненькой, здраствуй". Разлучаясь, супруги вздыхают один по другому и жалуются на скуку: "При ѣзжай, другъ мой сердешнинкой, ко мн ѣ скоряя, чтобъ не такъ скучно было"****. "А что ты пишешь, чтобъ я скоряя при ѣхалъ, что вамъ зело скушно, тому я в ѣрю, только - каково i мн ѣ безъ васъ, i могу сказать, что, кромъ тр ѣхъ дней, что я былъ в Версалии i Марли, сколь великой плезиръ iм ѣлъ"*****. Супруги нередко обменивались подарками. Екатерина посылала мужу за границу пива, свежепросольных огурцов или бутылку-другую какого-то отечественного "крепыша", от которого ему, однако, приходилось воздерживаться при пользовании минеральными водами, а он ее отдаривал брабантскими кружевами. Иногда и самые подарки отражали на себе чувства их посылавших. Так, при одном из писем Петр послал супруге пучок своих остриженных волос, а при другом в 1719 году из Ревеля цветы мяты, посаженной Екатериной в бытность ее в Ревеле, и в ответ получил послание, в котором она писала, что "мне это не дорого, что сама садила; то мне приятно, что ис твоих ручек******* - письмо совершенно в стиле любовно-сентиментальных песенок, начавших появляться у нас в XVIII столетии. Грубоватые нравы века находили себе отражение в тех шутках, которыми обменивались в письмах Петр с женою. Петр в 40 лет называл себя стариком перед Екатериною, которой было в то время 27. "Напрасно затеяно, что старик, - отвечает она ему, - ибо могу поставить свидетелей старых посестрий, а надеюсь, что и вновь к такому дорогому старику сыщутся". - "Понеже во въремя пития вод, - читаем в письме Петра из Спа, где он лечился минеральными водами, - домашней забавы дохторы употреблять запърещаютъ, того ради я метресу свою отпустилъ къ вамъ, iбo не могъ бы удержатца, ежелиб при мн ѣ была"*******. Получив письмо и посмотрев на метресу, Екатерина отвечала: "Что же изволите писать, что вы матресишку свою отпустили сюда для своего воздержания, что при водах невозможно с нею веселитца и тому я верю; однакож больше мню, что вы оную изволили отпустить за ее болезнью, в которой она и ныне пребывает, и не желала б я, от чего Боже сохрани, чтоб и галан той матресишки таков здоров приехал, какова она приехала. А что в другом своем писании изволите поздравлять именинами старика и шишечкиными********, и я чаю, что, ежелиб сей старик был здесь, тоб и другая шишечка на будущий год поспела"*********.
______________________
* РГАДА. Тетради записн. 1721 г. Л. 21 об.
** Там же. 1717 г. Л. 4.
*** Там же. 1716 г. Л. 60 об.
**** Письма к Екатерине. № 63.
***** [Там же. № 99.]
****** [Там же. № 126.]
******* [Там же. № 98.]
******** "Шишечкой" назывался царевич Петр Петрович.
********* [Письма к Екатерине. № 221.]
Михаил Михайлович Богословский (1867-1929) - российский историк. Академик Российской академии наук (1921; член-корреспондент с 1920).
